* * *
На другое утро, когда Жан-Марк завтракал на кухне, Эстер сказала:
— За это лето ты наработаешься! А осенью перейдешь уже в предпоследний класс? Ты еще не знаешь, чем собираешься заняться после школы?
Жан-Марк пожал плечами:
— Не знаю… Вообще-то у меня неплохо идет математика. Может, буду инженером… Ничего особенного из меня не выйдет…
Лицо Эстер осветила ее чудесная улыбка:
— А надо обязательно быть особенным? — Ты же понимаешь, о чем я говорю: жить не просто так, скучно, глупо и без толку. Вот, например, папа: в моем возрасте он уже помогал партизанам. И показал, на что он способен. Конечно, тогда было другое время, не всегда же бывает война, но…
— Да, к счастью, не всегда.
Жан-Марк осекся. Как он мог такое ляпнуть! Ведь знает, что испытала Эстер во время войны…
— Ты говоришь, показал, на что способен? — мягко сказала она. — Ну, и на что же он оказался способен?
— Как? — опешил Жан-Марк.
— Очень просто. Из всех троих детей твой отец был самым одаренным, самым обаятельным. Смелый, отважный, да он и сейчас такой. Но что получилось из этих его прекрасных задатков? Он живет, как мотылек. Сегодня здесь, завтра там. Дела — только предлог, когда ему хочется уехать. Бумаги Лидии ждали полгода, могли бы подождать еще две-три недели. Но нет, ему не терпится улететь! Правда, надо отдать ему должное, когда нужно, он всегда готов прийти на помощь.
Жан-Марк опустил на стол свою чашку кофе.
— Эстер, как ты думаешь, если мама его позовет на помощь, он придет?
— Она его никогда не позовет. Твоя мать сама помогает другим и не любит быть слабой.
— Но кто виноват, что они разошлись? С тех пор как бедная Лоранс увидела, какой он веселый и добрый с нами, она просто не знает, что подумать. Но и маму обвинять тоже не хочет.
— А почему, — возразила Эстер, — почему непременно кто-то из них двоих должен быть виноват? Они оба ошиблись друг в друге, вот и все. И не смогли жить вместе. Я прекрасно понимаю твою маму. С таким бродягой, как Рено, несладко.
— А я-то думал… — растерянно сказал Жан-Марк, — ты его так любишь…
— Дурачок! Можно любить человека и знать его недостатки, одно не мешает другому! О, слышишь, Жан-Марк, зовут с террасы. Иду-иду!
Уходя из кухни, Жан-Марк слышал, как Эстер сказала:
— Что, малыш, пора ехать?
И по тому, как ласково звучал ее голос, было легко догадаться, что она говорит с Рено.
* * *
Вот и скрылся из вида старенький «пежо». Они еще слышали, как загудел мотор на спуске, и все. Поднятая машиной пыль медленно оседала на кусты шиповника. Аромат цветов смешивался с лившимся с неба благодатным теплом.