— Мои воспоминания о шейхе Двисторе не такие давние, как у отца, — негромко заговорила Мириам, — однако я родилась под двойным солнцем Аравии, и вселенная Двистора вошла в мою плоть и кровь. До того как несколько лет назад умерла моя мать, в нашем доме часто собирались ее подруги, они вместе ткали ковры и частенько рассказывали разные истории.
Сидящая на своей голоподушечке Коломбина подняла руку:
— Подожди секундочку. Ты, кажется, говорила, что у вас нет дома.
На красивом лице Мириам появилось горестное выражение.
— После смерти мамы мы с отцом продали дом. В нем слишком сильно ощущалось ее присутствие. Мы предпочли перебираться с одного базара на другой.
— Понятно, — Коломбина смущенно заерзала на своей подушечке.
— Тебе не следует расстраиваться, электронный бесенок, — сказал Тико. — Теперь у Мириам и ее отца есть дом — они будут жить со мной.
Коломбина просияла:
— Ты хороший человек, Тико. Несмотря на свою импульсивность.
Тико покраснел.
— Давай не будем прерывать мою милую, Коломбина.
Мириам продолжала свой рассказ:
— Так или иначе женщины обязательно начинали обсуждать сердечные дела: свадьбы, разводы, помолвки… А вот новость о том, что шейх Двистор выбрал очередную женщину для своего гарема, всегда вызывала оживленные споры.
Подружки моей матери обычно разделялись на два лагеря: одни утверждали, что попасть в гарем — невероятная честь, другие утверждали, что это трагедия для несчастной избранницы. Если у девушки уже был возлюбленный, в конце концов все соглашались, что это несчастье. Но даже если внимания Двистора удостаивалась женщина, чье сердце оставалось свободным, многие были уверены, что нет судьбы ужасней, чем попасть в гарем Двистора.
Мириам сплела из пальцев решетку.
— Кое-кто говорил, что женщины из гарема пользуются услугами лучших врачей, в том числе и лекарствами, продлевающими жизнь и сохраняющими юность и красоту. У них одна забота: ублажать шейха Двистора, а поскольку он не склонен выделять одних перед другими, тут и проблемы никакой нет. Иные подруги моей матери, те, что всю жизнь напряженно работали — их красота быстро увяла под безжалостным солнцем, — считали, что жизнь многочисленных жен шейха достойна зависти.
Однако другие возражали, что они ведут пустую жизнь. Им запрещено рожать детей, потому что Двистор не хочет иметь наследников, которые стали бы претендовать на престол. Их развлечения примитивны и фривольны, разум не получает пищи, и они перестают развиваться.
Одна женщина — подруга моей тети — рассказала нам, как ее сестру забрали в гарем Двистора. Два раза в год ей разрешали навещать семью. Она по-прежнему оставалась юной и красивой, но становилась все более пустой и глупой, и вскоре всем родственникам стало казаться, что их посещает лишь бледный призрак когда-то веселой и умной девушки. Как-то раз она целый год не приезжала, никто даже не спохватился, потом начали наводить справки, и во дворце им сообщили, что она поскользнулась в ванне и утонула.