- Ты боишься того, что я причиню им вред? - пыталась понять я.
Денис захлопал пушистыми ресницами, выражение его лица говорило мне именно об этом.
- Я должна внушить им, что ты не мёртв! Они же с ума сходят, ты только представь.
Я вопросительно округлила свои глаза. Парень задумчиво замер, вслушиваясь.
- Ты попал в аварию… мёртвым и обезображенным был доставлен в морг, а потом просто исчез оттуда. Но… я не подумала о том, что предпримут те парни, когда очнуться… - я всерьез обеспокоилась от посетившей меня догадки и напряглась…
- Нужно было внушить им, что ты в коме. Я не… прости, я поспешила тебя увезти до того как ты обратишься и совсем не подумала о последствиях. Они, скорее всего уже сообщили твоим родным о том, что твоё тело… украдено.
- Аня, моя мама не переживет этого… - белое пламя объяло сузившиеся до точек зеркальные зрачки… и меня вдруг замутило, стало плохо и мой желудок сжался в комок.
Денис схватился за живот. Он побелел, лицо исказила мучительная гримаса.
- Успокойся! - вскричала я - Я все исправлю! Нужно всего лишь дождаться ночи и попасть в твой дом!
Отлегло… также резко, как и стало плохо.
Парень тоже расслабился. Теперь он грустно смотрел на меня и молчал. Жидкое золото в его глазах плавно переливалось в темный янтарь.
- И не смей больше называть меня Аней… - добавила я – Анна! Для всех, а для тебя особенно, понял?! Я тебе не подружка.
Небольшая квадратная комната выглядела так реально, всё в ней говорило о том, что здесь жил мальчик, а затем и парень… Плакаты Роллинг Стоунз и Линкин Парк на стенах заполняли почти всё пространство не закрытое мебелью. Над кроватью цветная самодельной фреска, состроенная из сломанных блестящих дисков и глянцевой бумаги. Изогнутый узкий стеллаж с пластинками, рядом собранная разнообразная система, подключенная к монитору, что стоит на стареньком письменном столе усеянным всякими мелочами. На подвесной полке за стеклом куча учебников, тетрадей и статуэтка с серебряным бегуном на подставке. Гравировка гласила “Суворову Денису Андреевичу за первое место по бегу на дальнюю дистанцию”.
Я улыбаюсь.
С потолка свисает прикрепленная к люстре лента выпускника… две тысячи восьмой год. Он младше моего брата… так юн, и совсем не успел пожить своей жизнью.
- Так, мой мальчик уезжает сегодня? - раздался голос у меня за спиной. Женщина лет пятидесяти, стояла в дверях комнаты и теребила ворот своего фланелевого халата.
- Сегодня ночью… - кивнула я, посмотрев на нее - Он просил извиниться за этот цирк устроенный полицией. Денис в полном порядке, я даю вам своё слово… он совершенно цел и невредим.