— Какой?
— А такой… Да не маши загогулиной-то. Если надо будет, все равно скрутим и причешем. Лучше слушай. Три дня будешь приносить нам дань. Подарки. Потом отдадим твою деньгу… Идет?
Куда деваться-то? Ярость и сила уже оставили Ежики. Он понуро кивнул.
— Колечками пусть поклянется, — предложил один из мальчишек. Тын возразил:
— А на шиша. Если хочет монету, придет без клятвы.
…Три дня подряд платил Ежики дань «садовым троликам» — так называла себя компания Тына («тролик» — это помесь подземного тролля и дикого австралийского кролика, так объяснил Тын). В сводчатом подземелье, под фундаментом срытой усадьбы, у троликов было убежище — они называли его бункером. Ежики, маясь от стыда, носил в бункер то банку натуральных засахаренных вишен, то коробку с большими орехами, где в некоторых не ядрышки, а мелкие игрушки-сюрпризы, то магнитный диск с фильмом-серией про Маугли. Носил, конечно, тайком от мамы, и потому было тошно вдвойне. И никому ничего не говорил.
Можно было признаться во всем Ярику, можно было поднять на ноги Морских орлят. Уж отряду-то шайка троликов была вполне по силам. Но пришлось бы рассказать ребятам, как позорно, без боя отдал монетку. При мысли об этом лицо и уши обдавало горячим паром.
Тролики встречали Ежики добродушно. Говорили спасибо. Усаживали с собой. Угощали сваренным на старой микроволновой печке густым, как смола, чаем. Рассказывали истории, от которых было тошно, будто босыми ногами вляпался в какую-то мерзость. Один раз дали даже глотнуть дыма из старинного черного мундштука с набалдашником — трубка мира, мол. Он закашлялся, поплыло в глазах.
— Хватит! — приказал Тын. — Мальчик нежный, мужские забавы не для него…
Ежики все терпел. Ради монетки. Потому что вернуть ее было для него теперь самым важным делом на свете. Казалось, что тогда искупит он свою трусость, а мальчика — того, чей портрет на денежке, — вызволит из постыдного плена.
И на третий день, уже притерпевшись к компании и осмелев, Ежики потребовал:
— Все! Давайте монету!
Тролики захихикали.
— У вас хоть какая-то совесть есть? — опять чуть не заплакал Ежики.
— Есть, есть, — успокоил Тын. — Только все надо по правилам. Сперва ты должен пройти испытание и вступить в наше общество.
— Не буду я вступать! Мы не договаривались!
— Как хочешь. А испытание все равно пройти обязан. Тебе же на пользу. Научишься аутотренингу иттов.
— Чего?
— Не «чего», а «кого». Иттов… Было такое племя на древнем Марсе. Суровые воины. Им ни жара, ни холод, ни боль не страшны, они как камень. Могли неделями на раскаленных вулканических камнях лежать или, наоборот, на льду, врага поджидать. И не дрогнут, не шелохнутся, будто по правде каменные. Скажут себе: «Я ничего не чувствую, я итт, я неподвижен». И как мертвые…