Не трогать. Ни в коем случае нельзя его трогать. Но он должен что-то делать, он должен как-то привести его в порядок. Чарли начал петь:
She was just seventeen.
You know, what I mean.
And the way she looked was way beyond compare.
So how could I dance with another…
Рэймонд перестал бормотать, его глаза наконец оторвались от крана.
When I saw her standing there, —
допел Чарли.
Он внимательно посмотрел на брата, и ему показалось, что напряжение отпускает Рэймонда, хотя он по-прежнему был заперт в собственном мире, за пределами досягаемости.
«Господи, — мелькнуло в голове у Чарли, — какая ирония! Кто из нас теперь Человек Дождя? И кто ребенок, завернутый в одеяло, которому он поет песни? Человек Дождя, Человек Дождя… я люблю тебя».
Только Рэймонд не умеет любить. И никогда не научится любить. Вот и вся разница.
* * *
Было уже поздно, очень поздно. Рэймонд храпел в своей кровати, а Чарли лежал без сна, курил и думал. Точнее, не столько думал, сколько старался прогнать свои мысли. Чарли никогда в жизни так не уставал. У него болело все тело. Ощущение было такое, как будто его избили не только снаружи, но и изнутри и все его внутренности теперь в синяках. Это была самая тяжелая ночь в его жизни, даже тяжелее тех самых первых ночей, когда он только что покинул родительский дом и чувствовал себя таким испуганным, каким только может быть ребенок, у которого нет дома, мамы и папы.
Ему было больно и одиноко. Он нуждался в чьем-либо сочувствии. Чарли Бэббит никогда ни в ком не нуждался, у него не было постоянных привязанностей, он пользовался людьми как вещами, он заказывал музыку и объявлял танец, но никогда не расплачивался с музыкантами. И теперь этот самый Чарли Бэббит признался себе, что ему нужен кто-то, кого он мог бы любить и кто любил бы его. Ему нужна была Сюзанна.
Действительно поздно, но в Санта-Монике сейчас на час меньше. Чарли придвинул к себе телефон и набрал номер Сюзанны.
В трубке раздались длинные гудки, и сердце Чарли забилось сильнее.
— Да?
— Это я, — тихо сказал он.
Ответа не было.
— Ты не повесила трубку. Значит ли это, что мы желанны?
Сюзанна не торопилась проглатывать наживку.
— Как твой брат? — спросила она наконец.
— Ну, ты же знаешь Рэя. Это просто праздник какой-то.
На это Сюзанна не ответила. Если он не желает быть серьезным…
— Я… я просто хотел услышать, что еще не все потеряно, — сказал Чарли в трубку.
Если бы только встретиться с ней лицом к лицу, поговорить, не завися от этих проклятых проводов. Если бы только он мог обнять ее, ему бы удалось уговорить ее вернуться. Сюзанна молчала, и он добавил: