Цифровой журнал «Компьютерра» 2013 № 16 (169) (Журнал «Компьютерра») - страница 23


>Ambystoma mexicanum: способная к размножению личинка, аксолотль (вверху) и взрослая особь, амбистома (внизу). Фото commons.wikimedia.org и www.biolib.cz

Педоморфоз сыграл свою роль и в нашей эволюции. После нашего отделения от общего предка с шимпанзе некоторые этапы нашего развития сильно замедлились. Развитие нашего лицевого черепа затормозилось сильнее, чем развитие мозгового. Новорожденный человек, по меркам шимпанзе, появляется на свет недоношенным, а затем надолго застревает в детстве. Мы ближе к эмбрионам и новорожденным шимпанзе, а не к их взрослым представителям с нормальным для вида развитием.

Кстати, именно на этой идее построен роман Олдоса Хаксли «И после многих вёсен» («After Many a Summer»). В нём средство для продления жизни людей способствовало их переходу в состояние, соответствующее иным гоминидам: шимпанзе, гориллам и орангутанам.


>Человек более напоминает детёныша шимпанзе или же взрослого представителя этого вида? Фотографии из книги Стивена Гулда The Mismeasure of Man, 1981 (я не рискну переводить название этой книги, но оно в родстве со словами «mistake» и «measure»)

>Вверху — изменения с возрастом пропорций черепа шимпанзе (от новорожденного до взрослого), внизу — то же самое у человека

Итак, я предполагаю, что педоморфоз в эволюции человека касался не только строения его тела, но и механизма управления его врождённым поведением. Этот механизм «сбросил» последнюю стадию — ФКД. Такое состояние характерно для всех гоминид: шимпанзе, гориллы и орангутаны (в отличие, к примеру, от мартышек) тоже полностью или почти полностью потеряли ФКД. Отказ от ФКД в пользу опыта и интеллекта — тенденция в эволюции нашей группы, проявлявшаяся в течение десятков миллионов лет. К примеру, в уходе за потомством у всех приматов наблюдается переход от жёстко заданных врождённых схем к культурному усвоению приёмов ухода за детёнышами.

А что остаётся от схемы Лоренца без ФКД? называют инстинктом, например, Анатолий Протопопов и Алексей Вязовский. Применимо ли здесь понятие «инстинкт», можно спорить, но сути дела это не меняет. Я бы говорил о врождённой системе мотивации поведения (ВСМП), избегая терминов, которые разные авторитеты трактуют по-разному. Наш интеллект, наш культурно обусловленный опыт — средство для решения задач, которые ставит перед нами ВСМП. В норме интеллект используется не для выяснения того, почему нами движет та или иная мотивация, а для воплощения в жизнь её требований. Именно поэтому сама ВСМП «невидима» для людей, не занимающихся серьёзным самоанализом.