Скоро наступит рассвет.
Двигаться, иначе не заметят.
Скоро рассвет, станет видно обломки.
Я не умру.
Я не могу умереть.
Только не я… не может быть…
Он отчаянно рванулся вверх, задыхаясь и отплевываясь.
— Помогите! Эй, кто-нибудь, на помощь!
Тело приподнялось на волне и плавно опустилось.
Окажись я внизу, добрался бы до шлюпки или плота. Не повезло, проклятая вахта… смыло к чертям, прямо с мостика. Рулевой должен был взять вправо, если услышал приказ. Корабль затонул или перевернулся, теперь все барахтаются где-то там, в темноте, подбадривают друг друга, головы торчат из воды среди остатков кораблекрушения и пятен мазута. Когда рассветет, я найду их, найду, черт побери, иначе всех подберут, а я останусь болтаться вверх-вниз, как дурацкая подвесная койка… Проклятие!
— Эй! На помощь! Натаниэль!
Все было сделано правильно. Отдай я команду десятью секундами раньше, ходил бы в героях… Право руля, мать вашу!
Влепили под самый мостик… Я отдал верный приказ — и полетел за борт, вот невезуха!
Оскал напрягся, заворочал одеревеневшим лицом, верхняя губа приподнялась, обнажив стучащие зубы. Однако вспыхнувший гнев вернул малую толику тепла, кровь приливала к щекам, ожившие веки раскрылись.
Тело снова забарахталось, расплескивая воду, взгляд устремился вверх. В непроглядной темноте что-то изменилось, появились какие-то пятна и разводы, они стояли прямо перед глазами, давили, как сама тьма. Скорчившись внутри черепа, он стал вглядываться из-под надбровных дуг, возвращая власть над зрением и неясно угадывая очертания островков мутного света и тумана. Глаза моргали и щурились, но расплывчатые формы оставались снаружи. Наклонив голову, удалось различить движущиеся гребешки волн. Их изрезанная линия, едва заметная, как остаточное изображение на сетчатке глаза, на миг показалась на фоне неба, но тут же исчезла за черным брюхом следующей волны, подхватившей тело. Светлые пятна рук тускло мерцали, отталкиваясь от воды, ноги стряхивали свинцовое оцепенение. В голове вновь замелькали мысли.
Мы шли на северо-восток. Я отдал команду. Если корабль начал разворот, он должен быть где-то к востоку. Ветер дул с запада, значит, восток там, куда катятся валы.
Барахтанье тела стало яростнее, дыхание участилось. Подвешенный на спасательном поясе, он поплыл неуклюжим брассом, затем остановился, качаясь на волнах. Стиснув зубы, отвинтил колпачок и выпустил часть воздуха, чтобы погрузиться глубже, и вновь поплыл, с трудом переводя дыхание и до боли вглядываясь в спины убегавших к востоку валов. Постепенно движения замедлились, руки бессильно упали, но сознание, затаившееся в темной глубине черепа, продолжало отдавать команды еще долго после того, как тело неподвижно обвисло в воде.