— Что ж, — сказал Лотиан, — я даю вам… — он взглянул на часы, — две минуты.
— Прекрасно. Достаточно будет и одной. Легко. Я не займу вашего драгоценного времени. Так вот. Я знаю все о ваших отношениях с Бартлетами. Если вы будете настаивать на запрете издания моей книги, мне придется обо всем рассказать своему адвокату. Вот и все. Приятного отдыха. — Гай встал, одарил Лотиана особенно любезной улыбкой, которую обычно приберегал для хорошеньких юных особ и изредка для богатых дам постарше, и взял свою газету. — Боюсь, вам придется заплатить за чай, потому что у меня осталось всего полкроны.
— Нет, подождите. Минуточку.
— Честное слово, в этом нет нужды. Мне нечего больше добавить, а вам нельзя терять время. Все чрезвычайно просто. В понедельник утром мы с нетерпением ждем вашего письма с разрешением на публикацию. Естественно, как только мы его получим, я сочту вопрос закрытым и никогда никому ни о чем не расскажу. Вот вам мое слово.
— Ваше слово! Помилуйте. И вы хотите, чтобы я вам поверил?
— Думаю, придется. Кто выиграет, если книгу напечатают? Разве не вы? В случае если вас будут ассоциировать с главным героем, вы должны даже радоваться тому, что этот человек гетеросексуален. Ну, вы же читали книгу. Это просто прекрасный выход, вам не кажется?
Молчание, затем:
— Вы виделись с Сюзанной?
— С Сюзанной? — Гай напустил на себя выражение, которое его мама называла озадаченным видом. Он принимал его всегда, когда ему нужно было изобразить негодующую невинность. Мама говорила, что именно это выражение подсказывало ей — и только ей, — что он виноват. — Нет, разумеется, не виделся. Я пытался с ней встретиться, но ее мать отослала меня прочь: в тот день Сюзанна куда-то уехала. Спросите ее, если не верите мне.
— А почему, собственно, кто-то должен поверить вашей нелепой истории?
— Не знаю. А почему в моей книге кто-то должен непонятно с кем отождествлять моих героев? По-моему, это так же нелепо. Но найдется человек, который мне поверит. Хороший журналист, например. Начнет докапываться. В конце концов, в академических кругах вы фигура хорошо известная. Могут обнаружиться люди, которые в то время находились рядом с вами, которые что-то подозревали, и вот… в общем, для вас это нежелательный вариант, так ведь? Я думаю, вам непременно нужно сделать то, что я предлагаю. Допустить книгу к изданию. Честно говоря, мне кажется, вы делаете из мухи слона. На мой взгляд, не существует ни малейшей опасности, что кто-то свяжет эту историю с вашей личностью. Вы явно переусердствовали. Наверное, от сознания своей вины. Короче, я даю вам на обдумывание эти выходные. Никакой спешки. Но письмо потребуется. К утру понедельника. После этого… в общем, у меня есть большой друг в «Дейли миррор»…