Что ж… Возможно, он стал другим человеком, но оставался мужчиной.
С каждым толчком голова Арди ударялась о полированную столешницу, а его плоть прижималась к ее ягодицам. С каждым толчком брюки Джезаля сползали все ниже и ниже, пока рукоять меча не опустилась на ковер. С каждым толчком стол издавал недовольный скрип, громче и громче, словно они совокуплялись на спине какого-то старика, не одобрявшего их поведение. С каждым толчком Арди постанывала, а он тяжело дышал — не от удовольствия или боли, а просто от усилия. Все закончилось благословенно быстро.
Часто бывает в жизни, что моменты, которых мы ждем с особым нетерпением, приносят глубокое разочарование. Сейчас, без сомнения, был один из таких случаев. Все бесконечные часы на равнине, перед лицом смертельной опасности, измотанный путешествием, с мозолями от седла, он мечтал снова увидеть Арди. И то, что он воображал себе, не очень-то соответствовало поспешному и грубому совокуплению на столе в безвкусно обставленной гостиной. Когда они закончили, Джезаль сунул поникший член обратно в штаны и почувствовал себя виновным, пристыженным и чрезвычайно жалким. Щелкнул замок на ремне — и ему захотелось разбить лоб о стену. Она поднялась, опустила юбки и расправляла их, глядя в пол. Он прикоснулся к ее плечу.
— Арди…
Она сердито скинула его руку и отошла в сторону. Потом, отвернувшись, бросила что-то на ковер позади себя. Послышался стук. Ключ от двери.
— Можешь идти.
— Что?
— Иди! Ты получил то, чего хотел?
Не веря собственным ушам, Джезаль облизнул окровавленную губу.
— Ты думаешь, это то, чего я хотел?
В ответ ни слова.
— Я люблю тебя.
Она сдавленно кашлянула, словно ее вот-вот вырвет, медленно покачала головой и спросила:
— Зачем?
Он уже сомневался во всем. Он сомневался в своих намерениях и чувствах. Он хотел начать снова, но не знал как. Все превратилось в необъяснимый кошмар, и ему очень хотелось очнуться.
— Что значит «зачем»? О чем ты?
Она наклонилась вперед, сжав кулаки, и закричала ему в лицо:
— Я мерзкое ничтожество! Все, кто меня знает, ненавидят меня! Мой собственный отец ненавидел меня! Мой собственный брат! — В ее голосе послышалась хрипота, лицо перекосилось, от гнева и отчаяния изо рта брызгала слюна. — Я разрушаю все, к чему прикасаюсь. Я дерьмо, вот я кто! Ты можешь понять это?
Арди закрыла лицо руками и повернулась к нему спиной. Плечи ее задрожали.
Он, моргая, смотрел на нее, его губы дрожали. Прежний Джезаль дан Луфар, наверное, схватил бы ключ, поспешил покинуть комнату и очутиться на улице, чтобы никогда сюда не возвращаться, да еще был бы рад, что так легко отделался. Новый Джезаль размышлял об этом. Он размышлял об этом напряженно. У него было больше силы воли, чем у того, прежнего. Во всяком случае, он убеждал себя в этом.