Мне было легко представить своего маленького старшего брата, сияющего от гордости и неуклюже скачущего по дому.
— Как жаль, что я не знала его.
Папа накрыл мою ладонь своей.
— Мне тоже.
Ночной ветерок взметнул занавеску у моего плеча, и я задрожала.
— Я привыкла думать, что у нас живет привидение. В детстве я иногда слышала ваши с мамой разговоры; слышала, как вы произносите его имя, но когда бы ни заходила в комнату, вы умолкали. Однажды я спросила маму о нем.
Оторвав взгляд от пола, папа посмотрел мне в глаза.
— Что она ответила?
— Что я выдумываю.
Папа поднял руку и нахмурился, глядя на нее, сжал пальцы, сминая невидимый листок бумаги, и сокрушенно вздохнул.
— Мы считали, что поступаем правильно. Мы старались, как могли.
— Я знаю.
— Твоя мама…
Он сдвинул брови, сражаясь с горем, и мне даже захотелось положить конец его страданиям. Но я не могла. Я так долго ждала эту историю — в конце концов, она объясняла мой обморок, — и я жадно впитывала все крохи, которые отец предлагал. Следующие фразы он подбирал с такой осторожностью, что больно было смотреть.
— Твоя мать восприняла это особенно тяжело. Она винила себя. Она не могла примириться с тем, что случившееся… — он сглотнул, — случившееся с Дэниелом — несчастный случай. Она вбила в голову, что сама это на себя навлекла, что заслужила потерю ребенка.
Я онемела, и не только потому, что его рассказ был таким ужасным, таким печальным, но и потому, что он вообще со мной поделился.
— Почему же она так решила, как, по-твоему?
— Даже не представляю.
— Болезнь Дэниела не была наследственной.
— Нет.
— Это было просто…
Мне никак не удавалось найти нужные слова, в голову приходило только «одно из тех событий».
Он перекинул обложку блокнота, аккуратно положил его на «Слякотника» и убрал их на прикроватный столик. Очевидно, сегодня вечером мы не будем читать.
— Иногда, Эди, чувства человека иррациональны. По крайней мере, на первый взгляд. Нужно копнуть чуть глубже, чтобы понять их истоки.
Я смогла лишь кивнуть, потому что день и так был странным, а теперь еще и отец напомнил мне о тонкостях человеческой психологии; все это было слишком необычно, чтобы переварить так легко.
— Я всегда подозревал, что это как-то связано с ее собственной матерью, их ссорой много лет назад, когда твоя мама была еще подростком. С тех пор они отдалились друг от друга. Подробностей я так и не выяснил, но что бы ни говорила твоя Ба, Мередит вспомнила это, когда потеряла Дэниела.
— Но Ба никогда не причинила бы маме боль, нарочно, по крайней мере.
Он покачал головой.
— Неизвестно, Эди. Люди способны на многое. Мне никогда не нравилось, как твоя Ба и Рита вместе нападали на твою мать. От этого у меня во рту возникал гадкий привкус. Они объединились против нее и использовали тебя, чтобы вбить клин.