— Мне было больно сочинять то письмо, остужать его энтузиазм по поводу возродившего его проекта, но я не могла поступить иначе.
Хлынул дождь, мгновенно укрыв землю блестящей пеленой.
— Вскоре после того, как папа вернулся из Франции, я подхватила скарлатину, и меня отослали прочь на время болезни. Близнецы, мисс Берчилл, не слишком хорошо переносят одиночество.
— Наверное, это было ужасно…
— Саффи, — продолжала Перси, словно забыв о моем присутствии, — всегда обладала более живым воображением. В этом отношении мы были гармоничной парой, иллюзии и реальность уравновешивали друг друга. Порознь, однако, мы превратились в полные противоположности. — Она поежилась и отошла от окна; капли дождя падали на подоконник. — Сестру преследовал ужасный кошмар. С мечтательными людьми такое часто случается. — Перси взглянула на меня. — Обратите внимание, мисс Берчилл, не кошмары. Кошмар. Всегда один и тот же.
Яростная буря снаружи поглотила остатки дневного света, и комната в башне погрузилась в темноту. Только оранжевое мерцание огня в камине выхватывало детали тут и там. Перси вернулась за стол и включила лампу. Зеленый свет пролился сквозь цветной стеклянный абажур, и под глаза старухи легли темные тени.
— Он снился ей с четырех лет. Она просыпалась по ночам от собственного крика, покрытая потом, уверенная, что вымазанный илом мужчина поднялся из рва и собирается украсть ее. — Легкий наклон головы, и скулы Перси резко очертились. — Я всегда успокаивала ее, что это всего лишь сон, что ничего плохого не случится, пока я рядом. — Она хрипло выдохнула. — До июля семнадцатого года этого вполне хватало.
— Когда вас отослали со скарлатиной.
Кивок, еле уловимый.
— И тогда она рассказала вашему отцу.
— Он прятался от сиделок, когда она нашла его. Несомненно, она была в ужасном состоянии — Саффи никогда не отличалась сдержанностью, — и он спросил у нее, что случилось.
— И все записал.
— Ее демон стал его спасителем. Поначалу, по крайней мере. История воспламенила его; он жадно выпытывал у сестры подробности. Уверена, что его внимание польстило ей, и к тому времени, как я вернулась из больницы, все кардинально переменилось. Папа был веселым, здоровым, почти неистовым, и у них с Саффи появился секрет. Никто из них не упоминал при мне Слякотника. Лишь увидев пробные экземпляры «Подлинной истории Слякотника» на этом самом столе, я догадалась, что случилось.
Дождь полил как из ведра; я подошла к окну, прислушиваясь к этим звукам.
— И вы написали письмо.
— Я боялась, что публикация этой истории станет ужасным ударом для Саффи. Но убедить отца не удалось, и последствия преследовали его до конца дней. — Внимание Перси снова обратилось к картине. — Угрызения совести за то, что он совершил, его грех.