Мессалина свалила с себя тело молодого человека и хлопнула в ладоши — в комнату вошли два крепких раба-нубийца.
— Отнесите его домой и проследите, чтобы слуги уложили его спать. Вы скажете, что он напился пьян на пирушке у друзей.
Как только нубийцы ушли, унося спящего Тита, Мессалина позвала Ливию:
— Я тоже слишком много выпила. Вели подавать носилки, мы возвращаемся во дворец. Участь Тита теперь в руках богов.
— Надеюсь, госпожа, в руках Харона и Плутона.
Близилась годовщина вступления Клавдия на трон.
Император был занят множеством дел, от малозначительных до наиважнейших, которые прибавились к его привычным обязанностям. Придя к власти, Клавдий проявил особое внимание к правосудию, которое он отправлял сам, по своему усмотрению смягчая или ужесточая наказание, невзирая на упреки магистров, порой находивших его прозорливым и осмотрительным, а порой опрометчивым и странным. Так, несколько дней тому назад он велел одному иностранцу, обвиняемому в незаконном присвоении права гражданства, присутствовать на одном и том же судебном заседании то в тоге, то в греческой хламиде. В другой раз всадник, которого он несправедливо обвинил в совратительстве, ранил ему щеку, бросив в лицо оказавшиеся у него под рукой тростник и дощечки, и упрекнул его в глупости и жестокосердии.
Клавдий только что описал эти события в своем дневнике, который аккуратно вел день за днем. Он отложил в сторону свиток и тростник, потом развернул другой папирус, куда заносил проекты различных эдиктов, над которыми трудился многие месяцы. Он перечел два последних, и на лице его появилась довольная улыбка. Поднявшись из-за стола, он аккуратно сложил в бронзовые цилиндрические футляры объемистые свитки, которые были ему особенно дороги, поскольку представляли собой плоды многолетних трудов и содержали описание событий, последовавших за гибелью Юлия Цезаря, а также еще не законченный пятый том «Истории», посвященный событиям сравнительно недавним, с начала гражданских войн.
— Это превосходная идея, о божественный Клавдий, по случаю годовщины твоего прихода к власти прочитать римскому народу последние главы твоей «Истории», — сказал хранитель архивов Полибий.
— Я думаю, что народу понравились бы эти чтения, однако у меня есть для него и другие сведения, без сомнения занимательные, прежде всего торжественное открытие театра Помпея. Строительство акведука, начатое по распоряжению Гая, тоже завершается, и в день годовщины народу объявят, что источниками Церулейский, Курциев и Альбудигна вскоре можно будет пользоваться…