— Не забудем Гая Силия, — сказала она Ливии. — Я впервые приглашаю его к себе. Мне бы не хотелось, чтобы он был разочарован, тем более что с ним у меня связаны определенные намерения… если, конечно, он сможет им отвечать, — с серьезным видом добавила она.
Когда все было готово, Мессалина, растянувшись на диване, стала читать послание Клавдия. Аилур устроился у нее в ногах.
«Наконец-то я улучил момент, чтобы сообщить о себе известия. Поездка в Британию не обошлась без происшествий. Из Остии попутный ветер пригнал нас к Корсике. За ночь мы обогнули остров, потом ветер спал, и мы пошли на веслах к Массилии. На следующий день дул сильный северо-западный ветер, и мы по разбушевавшемуся морю достигли Галлии. Нас бросило на прибрежные скалы, и мы не без трудностей смогли высадиться в порту Массилии, после того как нас дважды едва не поглотила пучина: у берегов Лигурии и у Стойхадских островов. Я поклялся впредь избегать Нептуновых ловушек всякий раз, когда будет возможность добраться куда-либо по суше. Из Массилии мы пересекли всю Галлию и достигли Гезориака. Путешествие это было для меня мучительным, поскольку, несмотря на хорошие дороги, в повозке сильно трясло. Ксенофонт, ежедневно подтверждающий свой талант врачевателя, посоветовал мне воспользоваться носилками, но мне не хотелось выглядеть менее выносливым, чем мои военачальники. Британский океан мы пересекли без особых трудностей, и вчера наши войска наконец соединились с войсками Авла. Мы готовы сойтись лицом к лицу с неприятелем, который, похоже, направляется к нам. Но пусть тебя ничто не тревожит, победа будет за нами. Будь здорова».
Мессалина положила дощечку перед собой на треножник и позвала раба. Она велела ему отыскать Вителлия, которого хотела известить о письме Клавдия. Но раб не двигался с места, и это удивило ее. «Он что, глухой, что ли, или не понимает нашего языка?» — подумала она и повторила приказание. Тут он осмелился заговорить, и дерзость его тона изумила Мессалину, но не покоробила.
— Я служу цезарю уже больше года, и я хотел бы служить и тебе, госпожа. Но ты не обращаешь на меня никакого внимания, в то время как устремляешь свои взоры на стольких разных мужчин.
— Ты, однако, самонадеян. Забыл, что всего лишь раб? Как тебя зовут?
— Эвод.
— Неужто ты, коротышка с несимпатичной наружностью, рассчитываешь привлечь к себе внимание императрицы?
— А почему я не могу тешить себя надеждой, что соблазню императрицу, когда множество мужчин, еще более неказистых, чем я, пользуются ее милостями?
— Твои речи наглы, и это может тебе дорого стоить! Сдается мне, ты потерял рассудок! — вскричала Мессалина.