— Самоубийцы, не самоубийцы, а создать нам серьёзные неудобства вы бы смогли.
— Это и есть самоубийство — сознательно расшибиться об сильного соседа. Да, может быть, набить ему шишку-другую. Нос сломать. А толку?
— Очень хорошо… Понял. Рассказывайте — как именно демоны обозначили себя? Что вы подразумеваете под объявлением войны?
Мой спутник с готовностью принялся рассказывать. Я немало удивился — он излагал события абсолютно точно, тут не подкопаешься. Может быть, иначе расставил пару акцентов, да ввернул пару слов в двусмысленной форме — не более того. Даже самым совершенным детектором лжи нельзя было уличить его, потому что он не лгал. Но впечатление махом создал такое, будто демоны упорно намеревались атаковать Мониль сразу, с налёта, а я их немного сдержал.
Наверное, свою реакцию на эту потрясающую демонстрацию искусства подачи материала мне не удалось проконтролировать, потому что старик снисходительно покосился на меня и, усмехнувшись, заметил:
— Ты ведь совершенно никакой дипломат и политик. Не показывай столь явно своего удивления. Вообще это хорошо, что ты не политик. Даст судьба, окажешься полезен в своём основном качестве. Политики ведь в практических вопросах совершенно бесполезны.
— Обязательно окажется, не надо сомневаться! — вскричал Кербал. Он почему-то спокойно отнёсся к тому, что его раскусили.
— А теперь излагай события так, как они в действительности происходили. — И мой приятель бодро рассказал правду. На этот раз полную. — Так. Всё ясно. А это было обязательно?
— Что именно? — с осторожностью уточнил я. — Мой разговор с ними в таком тоне?
— Именно.
— Жить хотелось, знаете ли.
— Уверен, что с ними не удалось бы договориться иначе? Уверен, что в любом ином случае они б напали?
— Они имели ко мне вполне конкретную претензию. За яворский зев.
— Я же всё пояснил, — вмешался Кербал.
— Помолчи, я хочу услышать оценку Лексо. Как они узнали, что именно ты опустил зев?
— Да полагаю, что по старинному принципу: «Кто ж ещё, если не ты?» Каким-то потрясающим образом весть о позоре ишнифского правителя там разнеслась очень широко. Как — не представляю. Или демоны — ещё покруче сплетники, чем мы, люди? М-м?
— Это ты мне, что ли? — Демоница отреагировала на меня с таким явным раздражением, что я приготовился парировать удар воображаемой скалкой. — Да иди ты…
— А почему речь о позоре?
— А ишнифский демон, оказывается, очень переживает, что я от него тогда умотал.
— Почему?
— Айн ведь — уроженка Ишнифа. И правила им когда-то.
— Айн Эйвидлоу?
— Угу. Она самая. И, как понимаю, что-то такое знает об Ишнифе, что хотелось бы знать Хтилю. Потому она ему так позарез и нужна. А он меня тогда упустил.