Артемка, правящий моим дормезом, на каком-то полустанке проколол толстым шилом пачку листов и собрал все вместе в папку скоросшивателя. Реклама отцовской фирмы, однако!
На очереди экономическое обоснование и проект строительства металлургического комбината в ста пятидесяти верстах от Томска. Это я пока сшивать не стану. Его нужно сначала показать специалистам. Мало ли. Не хочется выглядеть перед потенциальными инвесторами неучем и фантазером. А они, эти богатенькие буратины, стараниями глубокоуважаемой княгини Елены Павловны меня уже с нетерпением поджидают.
В специально сшитом, кожаном, герметично закрываемом свертке едет специальная карта. По мне, так это самый дорогой чертеж сибирских земель в стране. На ней изображена прихотливо извивающаяся ленточка железной дороги от Томска до Мариинска. С указанием станций и мест, где необходимо строительство водокачек и угольных бункеров.
На месте добычи горючего камня, там, где в мое время был городок Анжеро-Судженск, – жирный квадратик, подписанный: «Томскуголь» товарищество на вере». Сюда инвесторов уже не нужно. Мы с окружным каинским судьей Нестеровским и Веней Ерофеевым уже все оформили и даже деньги внесли. Сто двадцать тысяч серебром. Больше чем весь капитал Сибирского промышленного банка! Сделка века, едрешкин корень. Ничего подобного пока в моем краю еще нет…
Участок дороги, кстати, от копей до губернской столицы обозначен жирной римской единицей. Это будет построено вне зависимости от царского дозволения. Узкоколейки я имею право разрешить и своей, губернаторской властью.
Да-да. С двадцать первого ноября сего года, к Введению во храм Пресвятой Богородицы, высочайшим повелением я утвержден в должности гражданского томского губернатора. Со старшинством от семнадцатого января. Видели бы вы лицо горного начальника…
Впрочем, давайте пожалеем старого прохиндея. Ему и так нелегко пришлось. Буквально на следующий же день после приезда барона фон Фелькерзама все у несчастного Александра Ермолаевича пошло наперекосяк.
В воскресенье одиннадцатого октября едва-едва ознакомленный с делами ссыльных ревизор, не намеренный откладывать дело в долгий ящик, собрал комиссию. Ну, то есть начальника горного округа, меня, жандармского штабс-капитана с Карбышевым в придачу, старшего советника администрации АГО, полковника Петра Ивановича Богданова и коллежского советника Платонова. Сам Федор Егорьевич, естественно, тоже присутствовал.
Разглядывая снисходительные улыбки на лицах господ горных инженеров, я сделал вывод, что барона фон Фелькерзама они всерьез не воспринимают. Считают его всего лишь заезжим великосветским болтуном, ничего определенного не решающим и на их жизнь никак не влияющим. Я-то знал, как они ошибались, ибо благодаря знаниям Герочки был лучше подкован в вопросах теневой возни столичных министерств.