подхватить орущего липкого ребенка и плаценту. Мне хотелось делать руками совсем другие вещи.
Выходя из родильных залов, я всегда думала лишь об одном – как бы поскорее вернуться в операционный блок. Там женщины не кричат, не задают вопросов, они просто хотят, чтобы врач решил их проблему, выдернул опухоль, пожирающую их грудь, или проклятую матку, кровоточащую всеми своими фибромами, – и это всего лишь пустяк, самое интересное вот что: уменьшить размер груди с 95 В до нулевого, не оставив ни одного шрама, изъять шесть яйцеклеток из яичника, неспособного извергнуть их самостоятельно, оплодотворить in vitro [4] и затолкать в матку; или же самый смак – я только об этом и мечтаю с тех пор, как в первый раз увидела, как Жерар, заведующий отделением пластической хирургии, восстанавливает девственную плеву у одной несчастной идиотки, которая трахалась с четырнадцати лет, а в двадцать три захотела вернуть себе утраченную красоту, чтобы выйти замуж за богатого дурака и чтобы в первую брачную ночь он поверил в то, что этот раз первый для них обоих: для нее – с мужчиной, для него – с девственницей. Жерар умел их зашивать, как никто другой. Я с дрожью вспоминаю его улыбку и удовлетворенный монолог, который он произнес, затягивая последний узелок: «Ну вот! Теперь она у нее достаточно узенькая, чтобы он наткнулся на нее при первой же попытке; достаточно чувствительная, чтобы эта шлюха закричала, как будто это действительно первый раз; и достаточно хрупкая, чтобы порваться и начать кровоточить при первом же мощном натиске – не слишком обильно, но достаточно для того, чтобы на брачной простыне образовалось пятно. И если это произойдет, свекровь вывесит простыню на балконе… Короче, как раз то, что нужно, чтобы этот тип не лишился своей первой брачной ночи. Произведение искусства».
Последующие две недели я только об этом и думала.
Итак, на доктора Франца Карму, главного лечащего врача 77-го, женского, отделения, мне совершенно наплевать. Этот тип и его отделение меня не интересуют. Однако избежать встречи с ним мне не удастся: каждый интерн, выбравший в качестве специализации гинекологическую хирургию, должен провести по меньшей мере год в родильных залах (где, следует признать, я все же научилась как следует делать кесарево, а также – мне повезло, поскольку такое нечасто увидишь, – экстренную кровоостанавливающую гистерэктомию [5] женщинам, которые начали писать кровью после того, как произвели на свет свое потомство) и – вот это уже не так весело – еще полгода в строго врачебном отделении. Официально для того, чтобы «научиться устанавливать контакт с пациентами и оказывать первую помощь в экстренных ситуациях».