Это, конечно, мало утешит семьи, потерявшие своих дочерей. Во многих случаях родители жертв бывают склонны прощать убийц и иногда даже сами говорят убийцам, что прощают их. Алекса никогда этого не понимала, хотя нередко наблюдала такое явление. Если бы что-нибудь случилось с Саванной, она никогда не простила бы человека, который сделал это. Не смогла бы. Даже мысль об этом вызывала у нее дрожь.
Джек направился вместе с Алексой на предъявление обвинения, назначенное на половину четвертого. К тому времени она прочла все относящиеся к делу документы и знала историю Квентина. Она видела, как его привели в зал судебных заседаний закованного в кандалы и одетого в оранжевый тюремный комбинезон. Алекса обратила внимание на его тюремные легкие брезентовые ботинки — его собственные башмаки взяли, чтобы подвергнуть анализу засохшую на подошвах грязь.
Алекса смотрела, как его ведут по залу заседаний. Несмотря на огромный рост и могучее телосложение, он двигался грациозно. Алексу с первого взгляда поразила его самоуверенность. И почему-то ей вдруг показалось, что он обладает сексуальной привлекательностью. Она понимала, почему ему удавалось заманить девушек в укромное место для того, чтобы поговорить. Он совсем не выглядел зловещим, а выглядел сексуальным, красивым, привлекательным, пока не заглянешь ему в холодные как лед глаза — глаза человека, который не остановится ни перед чем. Будучи обвинителем, Алексе приходилось видеть подобные глаза. Он непринужденно болтал с назначенным ему общественным защитником-женщиной и даже смеялся. Судя по всему, его ничуть не смущала обстановка, не беспокоило, что его обвиняют по четырем случаям изнасилования и убийства. Убийства первой степени, предумышленного, с намерением лишить жизни. Ему будет предъявлено обвинение, и при вынесении приговора, если Квентин будет признан виновным, Алекса попросит судью дать соответствующие сроки по каждому из случаев. Как она надеялась, преступник пробудет в тюрьме по меньшей мере следующую сотню лет. Если он не признает себя виновным, а типы, подобные ему, обычно не признаются в содеянном, то предстоял сложный и долгий процесс с привлечением присяжных заседателей. Такие, как он, обычно держатся вызывающе, потому что им нечего терять. Времени у них сколько угодно, а денег налогоплательщиков тоже не жалко. В некоторых случаях они даже наслаждаются балаганом, который устраивают вокруг средства массовой информации. Судя по всему, Люка Квентина ничто не беспокоило, и пока ждали появления судьи из своего кабинета, преступник медленно повернулся на стуле и взглянул прямо на Алексу. На его руках были наручники, на ногах — кандалы, рядом стоял помощник шерифа, но он пронзил Алексу насквозь взглядом, словно рентгеновским лучом, и по спине у нее забегали мурашки. Когда заглянешь в эти глаза, тебя, естественно, охватывает ужас. Она отвела взгляд и сказала что-то Джеку, который в ответ кивнул. Вдруг стало легко верить, что Квентин убил девятнадцать, а может быть, даже больше женщин. Чарли Макэвой тоже находился в зале заседаний, не спуская с Квентина глаз и желая одного — убить. Он видел тело сестры и то, что сотворил убийца. Теперь Чарли жаждал справедливости, любое наказание будет казаться ему недостаточным.