– Исходя из ваших слов получается, что с Катей вместе жить невозможно. Но ведь она замужем, и не первый год. Мохнаткин с ней живет и ничего.
– Муж для Кати – билет в благополучную жизнь. Перед ним она коленца не выкидывает, не показывает свое истинное нутро. Двуликая тварь, с каждым по-разному себя ведет. Сама говорила, что характеров может быть несколько: с мужем – один, с любовником – другой, с тряпкой вроде влюбленного в нее олуха Плюшева – третий.
– Да уж, не пожалели вы черной краски, характеризуя свою подругу. Получается монстр какой-то. Такой убить, что чашку кофе выпить.
– Вы меня не так поняли! Катька, конечно, не ангел, никто не спорит, но в ту ночь ваш свидетель видел другую женщину. Не Катю.
– Почему вы в этом уверены?
– Я вам главного не рассказал. В ту ночь я как раз возвращался от Кати. Лифт сразу не приехал, и я пошел по лестнице. От Катьки до меня всего-то три этажа. Поднимаюсь на четвертый и вижу на общей лоджии девчонку. Рыженькая, а я люблю рыженьких! Есть в них что-то бесовское. Так вот. Стоит, волосы мокрые, сама вся мокрая, в прилипшей к ногам короткой юбчонке. Очень эротично, надо заметить! Вся дрожит. Я подошел, она на меня зыркнула глазищами, в куртенку кутается. Я для затравки пачку сигарет из кармана вытащил, типа покурить вышел – предлагаю. Девчонка взяла. Стоим, молчим, курим. С пацаном поссорилась, спрашиваю? Она кивает. Олег, говорю. Юля – в ответ. Я ее к себе пригласил. Да вы не подумайте, ничего не было. Я не маньяк какой-нибудь там. Отмылась, обогрелась и сразу уснула. Я в гостиной спал, если что. А днем она ушла. Даже телефон не оставила. Сказала, что сама придет, если захочет.
За несколько дней до этого
Как все нелепо, беспросветно и ужасно! И никто, никто в этом гребаном городе не хочет помочь! Каждый живет своими интересами, полностью поглощен собой, и всем безразлично, что кому-то рядом совсем хреново. Все стараются отвернуться от чужих проблем, скорее спрятаться в своей норке. «Как же дорого я бы сейчас заплатила за норку!» – думала Юля.
Единственная светлая душа на весь Петербург – Ира. Маленькая, славная Ира. Ее сердце еще не очерствело и способно сопереживать. Но идти к Ире и попроситься на ночлег невозможно. Она, несомненно, в дом пустит, но что скажут Ирины родители – они-то наверняка не такие чуткие, как их шестнадцатилетняя дочь, и вряд ли согласятся приютить незнакомого человека. Да и противно это – чувствовать себя убогой просительницей, которой некуда голову приткнуть, а еще нет денег, чтобы себя прокормить, не говоря уже о том, чтобы платить за жилье.