— Я спешу. Спасибо.
— Вы на машине? Если я не ошибаюсь, это не цветок, а целое дерево.
— Да. Но тут рядом трамвайная остановка. Мне… помогут.
— Я подвезу вас на машине.
— Я… — Она явно колебалась. — Там плохая дорога.
— Ну, для моего вездехода это не проблема. Где цветок?
Они аккуратно положили розу на заднее сиденье «Нивы» — в этот раз Угольцев приехал на собственной машине. Нина сидела рядом с ним с непроницаемо-мрачным лицом и открывала рот лишь для того, чтобы сказать, куда ехать.
— Что случилось? — наконец не выдержал Угольцев.
— Умерла моя бабушка.
— Мои самые искренние соболезнования. Ваша сестра очень переживает?
— Она пока ничего не знает. Она… уехала отдыхать на море, и мы с мамой решили ее не тревожить.
— Понятно. Значит, в этом году она не будет поступать в медучилище?
— Нет, — едва слышно сказала Нина и отвернулась.
Район, куда они приехали, был не из тех, которыми гордится город. Некоторые дома уже были покинуты их обитателями, в других, таких же старых и убогих, еще жили.
Дверь им открыла женщина в коротком замызганном халатике. Приглядевшись внимательнее, Угольцев понял, что она еще молода и, если ее умыть, причесать и так далее, была бы красивой.
— Я привезла тебе розу. Капитолина Дмитриевна дома?
— Чего это вдруг она будет торчать дома среди бела дня? — Женщина произнесла эту фразу с неожиданным вызовом и даже раздражением. — А это кто? — не слишком любезно осведомилась она, подозрительно глядя на Угольцева.
— Этот человек купил наш дом.
— Павел Герасимович Угольцев. — Он проворно вылез из машины и протянул женщине руку.
Она и не подумала взять ее. Буркнула что-то неразборчивое и, повернувшись к ним спиной, вошла в дом.
— Галя не совсем здорова, — пояснила Нина. — Поставим цветок и сразу же уедем.
Его поразил беспорядок в квартире, хотя он всякое видел на своем веку. Казалось, в доме кто-то нарочно все перевернул вверх дном. И, похоже, не один раз. — Значит, мать отчаливает. И когда, хотела бы я знать?
Галя прикурила сигарету и жадно затянулась.
— Сегодня вечером. Мы сейчас уйдем — не волнуйся.
— С чего ты взяла, будто я волнуюсь? — Она стремительно повернулась к ним лицом.
При этом полы ее халата распахнулись, и Угольцев заметил, что на ней нет ничего, кроме старенького халата. У Галины было великолепное тело, он отметил это с чисто эстетических позиций.
— Давайте глотнем по рюмарику. — Галина кивнула в сторону стола, на котором стояла початая бутылка водки и валялись какие-то огрызки. — Присаживайтесь, если не брезгуете.
— Что ты, мне некогда.
Нина сказала это с испугом и метнулась к двери.