Собеседник я действительно неплохой. И люди поведали мне много нового. Один знакомый признался мне, что в юности уехал в горы, нанялся пастухом и использовал для тренировки крупный рогатый скот. А для нейтрализации исходящего от несчастных животных запаха прикреплял к их спине половину ароматного арбуза. Мурашки пробежали у меня по коже, а другая знакомая – дама вполне приличная – уже вовсю расхваливала новый порнофильм: «Да, я люблю порнушку! Ну и что? Все это любят, просто никто не признается!» У одной из подруг, одетой в джинсовый костюм, как-то спросил бомж: «Ты мужик или баба?» Подруга не полезла за словом в карман: «А тебе как надо-то?» – и оставила бедного бомжа недоумевать. Он не знал правильного ответа. Внимание, правильный ответ: «Как положишь – так и будет!» Одна из моих подруг разрешила мужу иногда встречаться с другим мужчиной, объяснив это так: «Я не могу запретить ему получать на стороне то, чего я ему дать не могу!» А еще одна семейная пара рассказала, какие допинги использовать для повышения потенции. И когда я, краснея, перешагнул порог магазина «Интим 24» и протянул продавщице клочок бумаги с названием вещества, она ойкнула: «Вы лучше уходите, это средство запретили во всем мире!»
Чем больше сомнительных знаний я приобретал, тем роднее и ближе становилась Шэрон Стоун. Та, настоящая. Вот бы нам встретиться! Я стал бы очередной жертвой красотки? Пусть! Я бы сам пошел этому чуду навстречу! Какой дурак сказал, что женщина после сорока не нужна никому? А еще кинокрасавица из «Основного инстинкта» писала книги! И утверждала в фильме: «В книге обязательно кто-то должен умереть, иначе она не будет продаваться!» Примерив на себя ее формулу, я счел, что эта книга продаваться будет хорошо. Мой-то герой каждый раз умирает. От любви. Но воскресает – и делает новый шаг!
Я смолоду не мог понять, почему меня торопят жениться. Ну, родители – понятно, внуков хотят. А ос тальным-то что неймется? Не нравится, как хорошо я живу? У нас с одной девушкой был предусмотрен запасной вариант. Договорились расписаться в тридцать лет, если будем свободны. В двадцать девять дружбе пришел конец.
Я мысленно перебирал друзей-ровесников, совершивших опасный шаг, и каждый раз радовался, что не женат. Огромные любови, по которым заключались браки в юности, на моих глазах одна за другой угасали и уходили, как вода в песок. Оставалось в очередной раз вспоминать фразу из бородатого анекдота: «А пить-то не хочется!» Это по поводу человека, который ужасно мучился с женой, но терпел, чтобы в старости было кому подать ему стакан воды. Я ужасно любил друзей, мне по-человечески нравились их жены, но я никак не мог понять: