Когда-то давно, еще в СССР, я смотрел фильм «Ответный ход». Там есть эпизод на подлодке, где герой Бориса Галкина видит на переборке красную крышечку с надписью «открыть при пожаре». Естественно, он ее открывает — а под ней другая с надписью «Дурак! Не сейчас, а при пожаре». И не дай бог он попробовал бы и дальше, потому что это был пуск системы пожаротушения ЛОХ (лодочная объемная химическая), при срабатывании которой весь отсек почти мгновенно заполняется огнегасящим газом. И кто не успел включиться в дыхательный аппарат, то простите, мужики, в раю передайте привет тем двадцати с «Нерпы» во Владике, где какой-то придурок на эту кнопку нажал!
В отличие от дизельных лодок, нам не надо беспокоиться — кислород, полученный электролизом воды, поступает в отсеки, автоматически поддерживая его уровень в атмосфере на привычных двадцати процентах. Но атомная лодка «Комсомолец» в восемьдесят девятом погибла именно из-за того, что в кормовом отсеке кто-то отключил автоматику или сбил настройку. И вспомните школьный опыт из химии: железо горит в чистом кислороде. Отсек, где кислорода не двадцать, а сорок, пятьдесят, шестьдесят — никто не знает точно, сколько было на «Комсомольце», — это пороховой погреб и бензиновый склад в одном флаконе. И от любого «коротыша» или малейшей искры превратится в мартеновскую печь.
И таких мелочей много. Перечислять их все у меня нет ни времени, ни желания — учи матчасть, читай инструкцию, — просто прошу поверить на слово, что один дурак, ротозей или псих, нажав одну маленькую кнопочку или открыв не тот кран, может устроить нам всем как минимум громадную кучу проблем с ремонтом, а как максимум — коллективную встречу с апостолом Петром. Если будет кому за тебя просить, как в том восемьдесят девятом, когда к религии еще относились с опаской. Слышал это сам от нескольких человек — не знаю, байка или нет, но очень похоже на правду. Пришел тогда командующий Северным флотом к главному мурманскому попу, архиерею или митрополиту, не знаю их иерархии, и сказал: отслужи за ребят! Не знаю, есть тот свет или нету, но если есть — чтобы их всех в рай, по справедливости.
А наш случай и вовсе особый. Провалились черт-те куда, и что впереди — неясно, про дом и родных забудь навсегда, и вообще, война наверху — САМАЯ СТРАШНАЯ война в истории. Это без всякого пафоса, ну если только, не дай бог, Третьей с ядрен батонами не будет! И это серьезно бьет по психике — да тут что угодно могло случиться, вплоть до открытого неповиновения: «А ты ваще кто такой, командир?», «Нет больше такой страны, которой присягали». А уж сдвиги крыш по-тихому — вдруг уже начались у кого-то? Вот почему Петрович вместе с Григоричем стараются, отслеживая общее настроение, ведя душеспасительные, а то и в душу влезающие беседы. Командиры БЧ, проинструктированные надлежаще, также бдят. В общем, все как в песенке из старого фильма с Мишей Боярским: «Чихнет француз — известно кардиналу!»