— Шаг, безусловно, смелый. Сдаваться на милость победителя — не в характере японцев.
— Вот именно! — тряхнул заплывшим подбородком Семенов. — Сдаваться, когда силами не померились, негоже. Это хорошо понял генерал Умедзу и убедил императора бороться до конца.
«Убедить-то он смог, — подумал Смирнов, — а вот сумеет ли победить».
— Как у ваших кавалеристов настроение? — Семенов откинулся на спинку стула, глубоко запрятав под мшистыми бровями настороженные глаза.
— Готовы, Григорий Михайлович, хоть сейчас скрестить свои сабли с врагом. Ждем приказа.
— Вот и отлично. Теперь недолго ждать осталось. Бог даст, скоро ступим на родную землю. А то уж вся душа изныла по России. — Он покашлял, помотал головой, усмехаясь. — Кто бы мог подумать, что голодранцы столько лет продержатся у власти!
— Мало того, что удержались, еще и немцев разбили, — заметил Смирнов.
Лицо Семенова перекосилось от саркастической усмешки.
— Это уж, Яков Яковлевич, не заслуга Советской власти. Россия испокон веков била немцев. А вот с Японией ей не совладать. Куропаткин вон какую армию положил в Маньчжурии и без толку…
Утром атаман встал рано. Выйдя на улицу, он услышал сигнал побудки. Кавалеристы выбегали из казарм. Слышались команды унтер-офицеров. Семенов по старой привычке сделал несколько приседаний и задохнулся: покалывало сердце, ныла раненая нога. Ушло прежнее здоровье. Бодрую выправку сменила сутулость, сковала полнота. В этом году он много пережил. Весной похоронил молодую жену. Одиночество угнетало его, но от очередной женитьбы воздержался. Вот уж когда с Россией решится вопрос, тогда видно будет. А пока он вольный казак.
После завтрака, побрившись и надев генеральский мундир, Семенов со Смирновым отправились в штаб полка. Утро было солнечное. Кавалеристы скакали на лошадях через барьеры. Увидев начальство, солдаты первого эскадрона выстроились около своих лошадей. В японских фуражечках с маленькими козырьками, с саблями на боку, они дружно гаркнули в ответ на приветствие атамана. Все были рослые, статные. Родились здесь. О России имели представление только по рассказам отцов.
Семенов приблизился к вихрастому парню, эскадронному запевале Феде Репину.
— Откуда родом, молодец?
— Из поселка Оненорского, ваше превосходительство!
— Кто у вас поселковый атаман?
— Попов, ваше превосходительство!
— Как служба? Есть жалобы?
— Никак нет!
— Воевать не боитесь? Красные собираются напасть на нас.
— Пусть попробуют — как капусту порубаем!
— Молодец! — похлопал его по плечу Семенов и подошел к другому.
Высокий, жилистый, с казацкими усами кавалерист из поселка Чёльского немного растерялся: вместо «ваше превосходительство отрапортовал: «ваше благородие». Смирнов поправил его.