— Неужели нападут? После такой-то войны у них, поди, и войск мало осталось.
— Это мы так думаем, а у них и для нас хватит сил. И если будете дремать, то и сюда, чего доброго, придут.
— А что же японцы думают? Надо упредить красных!
— Японцы-то готовы, а вот как вы, не знаю. Сколько можете выставить сабель?
Попов быстро заморгал. Щекастое загорелое лицо его застыло в немой задумчивости.
— Ну-у, этак не меньше тысячи сабель.
Губы Семенова сомкнулись, сощурились глубоко посаженные глаза.
— А как люди обучены? Давно проходили переподготовку?
— Весной две недели обучались, а летом не было занятий, врать не буду.
— Давай на утро собирай гвардию своего села. Посмотрим, как люди готовы воевать.
Попов вызвал радиста и приказал передать по местному радиоузлу, чтобы к восьми утра все резервисты собрались на площади у церкви.
Семенов не напрасно тревожился за подготовку запасников. Первым изъяном был недружный сбор. Шел десятый час, а сельчане все подъезжали и подъезжали на своих конях. Наконец, Попов выстроил всех, начал перекличку.
— Лошманов!
— В поле ночует.
— Колмогоров!
— В город уехал.
— Татаринов!
— У ево баба рожает.
Семенова душила злоба. Он беспокойно расхаживал перед строем, заложив руки за спину. Такой расхлябанности он еще не видел. «Не войско, а сброд какой-то!» Из двухсот — шестьдесят не явилось.
Атаман совсем расстроился.
— Где же ваша былая слава, казаки забайкальские? Неужто иссяк ваш боевой дух и ослабли руки? Или вы решили ждать, когда красные подойдут сюда и перебьют вас, как слепых котят?!
— Неправда, ваше превосходительство! Мы будем драться! — закричали бывалые казаки.
Уезжая, Семенов приказал Попову посвятить занятиям целую неделю. Совершить глубокий рейд за Хинган в район Трехречья.
Проверкой боеготовности резервистов занимался и генерал Власьевский, начальник Бюро российских эмигрантов. Он побывал в нескольких станицах Трехречья, где жили забайкальские казаки, и остался доволен их рвением скрестить свои сабли с красными.
Власьевского сопровождал генерал Бакшеев, начальник Захинганского Бюро российских эмигрантов. Оба они когда-то были сподвижниками Семенова. Первый возглавлял личную канцелярию атамана при штабе «Особого маньчжурского отряда», второй являлся заместителем Семенова. Власьевский — коренастый, краснощекий — казался богатырем в сравнении с Бакшеевым, плюгавым старикашкой с высохшим монгольским лицом и хромой ногой. Несмотря на свои семьдесят два года, он еще бодро держался, не терял надежду на возвращение в Забайкалье. В 1936 году Бакшеев сколотил небольшой отряд «Союз казаков». Теперь отряд вырос до кавдивизии.