— Ну как же, Илья Васильевич! Вдруг придется зимой воевать, а мы, как фрицы, мороза боимся.
— Верно. Закаляться надо. Как сейчас на заставе наши на постах стоят?
Арышеву вспомнился Померанцев. Полмесяца назад он приезжал с заставы в полк, пораженный несчастьем, которое постигло его жену.
Евгения лежала в госпитале. Ее, тяжелораненую, подобрал ехавший со станции капитан Пильняк. Кто покушался на ее жизнь, пока было загадкой. Одни говорили, что это сделал кто-то из солдат. Другие уверяли, что в нее стрелял офицер, с которым будто бы она до Померанцева была знакома. Только никто не обвинял Ивана: во-первых, это случилось без него (он уже уехал на заставу), во-вторых, все знали, с какой любовью он относился к своей супруге.
— Не повезло мне, — жаловался Померанцев Арышеву. — Какой негодяй мог это сделать?!
— Как у нее самочувствие? — спросил Анатолий.
— Да сейчас ничего, в сознании. Только у меня почему-то к ней нет никаких чувств. Может, в самом деле у нее любовник был на станции?
— А она что говорит?
— Говорит, что к ней приставал какой-то офицер. Когда она оказала сопротивление, он выстрелил в нее. Вот и разберись тут…
— Странный ты человек! — разубеждал Арышев. — Люди тебе наговорят всякой ерунды, а ты веришь.
Но Померанцев старался разыграть роль опозоренного мужа.
— Ты сам посуди, что это за жена: муж только из дому, а ее черт понес вечером на станцию.
— Но ведь она тебе нравилась. Не ты ли говорил, что нашел в ней душу, ум, красоту.
— Нравилась, а когда пожил… Ты вот не представляешь семейной жизни, поживешь, узнаешь.
Арышев не соглашался. Как это так: сегодня полюбил, завтра разлюбил. Что это за любовь?
— Нет, я тебя не поддерживаю. Подумай серьезно. Такие дела не решают с кондачка…
Сейчас, вспоминая этот разговор, Арышев снова раздумывал о покушении на Шурочку, об отношении к ней Померанцева. Что у него за сердце? Близкий человек попал в беду, а он охладевает к нему вместо того, чтобы поддерживать его в трудную минуту.
…В казарме офицеров встретил Целобенок подробным рапортом. Арышев заглянул в ленкомнату. Там проводил политинформацию сержант Веселов. Он стоял около карты с указкой в руке, рассказывал об успешном наступлении наших войск. Когда окончил, посыпались вопросы.
«Интересно получается, — подумал Арышев, — чем больше людям передаешь знаний, тем больше они жаждут узнать. А ведь когда-то слушали пассивно, ничем не интересовались». Ему вспомнилось первое политзанятие. На вопрос, кто такой Суворов, Степной с усмешкой ответил: «Кто ж его не знает… Это старшина второй роты. Он мне еще земляком доводится».