Было девять часов вечера, вторник после новогодней ночи. Только что по телевизору закончилось «Техасское шоу», и Дик с Барбарой были одни в гостиной. Левой рукой он обнял Барбару, а правым указательным пальцем поглаживал бриллиант на ее руке. Они бурно целовались, блузка Барбары была расстегнута, а юбка высоко задрана.
– Я знаю, – сказала Барбара.
Когда-то давно, в общежитии Уэлсли, они с подружками пришли к выводу, что после помолвки можно позволить и «это». И все же сердце Барбары бешено колотилось. Стоит только сделать «это», дойти «до конца» – и ты уже ничего не изменишь. Пути назад нет. Это было самое важное решение из всех, которые ей предстояло принять, более важное, чем даже решение выйти замуж за Дика. Все остальное можно было изменить, ведь даже помолвки то и дело расстраиваются.
– Я люблю тебя, – сказал Дик. – Я хочу тебя.
– Ты уверен, что все в порядке? Правда?
– Конечно.
Если Дик говорит, что все в порядке, значит, так оно и есть. Он никогда ее не обманывал, она знала, что и не обманет.
– Ну давай, – сказал Дик.
Он поцеловал ее, раздвигая языком ее губы, и возобновил свои ласки. От поцелуя и его рук, гладящих ее груди, Барбара потеряла голову. Она растворилась в своем чувстве, и, когда настала решающая минута, ей ничего уже не нужно было говорить. Ноги ее раздвинулись сами собой. Она помогла Дику снять с себя штанишки, приподняв в нужный момент попку. Когда он проник в нее, она толком не поняла, там он уже или нет. Она нащупала то место, где ее и его тела сливались, чтобы убедиться, что он действительно находится в ней. Ее удивило, что ощущение было похоже на то, какое она испытывала прежде, когда он только пускал в ход пальцы. На самом деле «он» даже был немного меньше и не доставал до самой глубины. Но это точно был «он». Теперь она стала женщиной. Она прошла весь путь.
– Не волнуйся, – сказал Дик. Он высвободился из ее лона, и Барбара ощутила злость и пустоту. – У меня кое-что тут есть, – сказал он. Он зубами разорвал алюминиевую фольгу обертки и, пока Барбара лежала на спине с закрытыми глазами, пытаясь сохранить настроение, натянул презерватив. Затем он вновь погрузился в нее и начал двигаться. Поначалу резинка была слишком сухая, но затем стала скользкой от того, что еще оставалось внутри Барбары от ее страсти. Барбаре было все равно, с резинкой или без; она оценила предусмотрительность Дика, она знала, что он думал о ней. Но заминка развеяла все очарование. Когда Дик кончал, она притворно подыграла ему.