Всё точно как на Жоркиной схеме. Вот и навес под которым едят немцы. Раз, два... точно все одиннадцать. Продуктовый грузовик стоит от навеса метрах в двадцати, водитель сидит на подножке и тоже что-то жуёт. Ну, приятного всем аппетита. Фельдфебель увидел меня и стал приподниматься из-за стола. А вот этого нам не надо. Поправляю пилотку и тут же слышу одиночный выстрел. Это пока в небо, просто наблюдатель сигнал подал. Сразу же раздаются ещё два громких выстрела. Громкие они во-первых потому что ближе, а во-вторых их на самом деле четыре, просто выстрелы первых и вторых номеров стрелковых пар сливаются - не зря полдня отрабатывали. Немцы ещё ничего не поняли, привыкли что со стороны ворот часто стреляют. Охрана считает что это дело рук ремонтников, не подумав сразу что те сидят рядом с ними за столом. Ремонтники небось тоже удивлены - кто это там стреляет, когда они все здесь? Часовые скорее всего уже ничего не думают, тем более что больше выстрелов с той стороны не слышно. Да и вряд ли услышишь, потому как всё забивает грохот пулемётной очереди, огненной струёй перечеркнувшей жизни сидящих за столом. Этакий терминатор, отделяющий в данный момент, живых от мёртвых, хотя скорее наоборот - мёртвых от живых. Сто метров - жалкая дистанция для пулемёта, даже для ручного. Тонкие перекладины штакетника ещё более жалкая защита. Пули буквально разметали их в щепки и, не на йоту не утратив своей смертоносности, вонзились в спины сидящих за столом солдат. Энергия винтовочной пули такова, что преграда из мяса и костей также не является для неё критической, поэтому повалив первый ряд человеческих кегль, посланники смерти легко пронзили тела и ударили по второму ряду, где жертвы встретили их лицом. Здесь поверхность стола уже не являлась препятствием, а потому второй ряд фигур был брошен неумолимый рукой на землю. Сил в этой руке было ещё очень много, а потому и разброс был широкий. Что знаменательно, и это препятствие не оказалось непреодолимым для убийственных частиц металла, и те ещё ударили в стену рядом стоящего сарая и скрылись за ней. Дальнейшая их судьба была уже не интересна - мавр сделал своё дело, мавр имеет полное право отдохнуть...
За работой смертельной косы я наблюдал уже лёжа на земле, рикошеты знаете ли ещё никто не отменял. Пулемётчик даже не стал использовать всю емкость диска. На вскидку, очередь была патронов на двадцать-двадцать пять, но и этого хватило, чтобы закончить смертельный кегельбан одним ударом. Нет, убиты были не все, довольно значительное количество разбросанных по столу и земле людей ещё подавали признаки жизни, но для подавляющего большинства это была агония. Только один из попавших под огонь солдат, сидел на земле, обхватив здоровой рукой плечо второй, а из под пальцев сочилась красная струйка крови. Когда я встретился глазами с его взглядом, то меня впечатлила та тоска и то удивление которое я увидел в нем. Похоже он не только не разу до этого не получал ранений, но и не попадал под огонь, привык к тыловой жизни и к тому, что опасность всегда где-то там, далеко. Ну что же, всё бывает в первый раз, а для тебя похоже и в последний.