Шаг первый (Абвов) - страница 38
'Утро красит хмурым цветом...' - никаких добрых мыслей после пробуждения, одна гадость на уме. Премерзейшее утро! Хмуро, дождливо, опять дует порывистый ветер, а главное - непонятно, когда всё это пакостное безобразие должно закончиться. Сны тоже не порадовали, в них я летал со скалы вниз, каждый раз разбиваясь о камни, чтобы едва услышав треск собственных ломаемых костей, в следующее мгновение опять полететь с диким криком от подлого толчка в спину или от сорвавшейся с камня руки. В этих снах собрались все мои страхи и переживания, которые проскочили в голове во время вчерашнего спуска. Какая мерзость! Радует только отсутствие аппетита, последняя продуктовая заначка может немного подождать, вдруг чем-то удастся поживиться по пути к озеру. Интересно, чем питается живущий около него енот, раз он сумел так хорошо откормиться? Наверняка знает какие-либо съедобные коренья, растущие в ближайшей округе. Я же кроме грибов и ягод совершенно ничего не знаю, чем можно питаться в лесу, если исключить охоту с рыбалкой. Впрочем, рыбалка сейчас может стать реальным выходом из складывающегося бедственного положения, учитывая некоторые изменения моего организма, позволяющие жить под водой. Прячься глупая рыба, я уже иду за тобой!
Очередные надежды на обретение лёгкого пропитания отправились в виртуальный утилизатор всего с одного взгляда в строну озера, когда я добрался до него. Сильно раздувшаяся от выпавшей с небес воды река вывела его из прежних берегов, и сделала совершенно непроглядным от обилия мути. Поляну, где у меня ранее была стоянка, полностью затопило водой, и нора енота теперь тоже стала подводной пещерой. Где мне его теперь искать, спрашивается?
Более-менее известные участки леса тоже оказались хорошо подтоплены и искать там было нечего, пробираясь где по колено, а где и по пояс в воде к более высоким местам. Пропитанный влагой лес оказался пуст, и только шум ветра в кронах качающихся деревьев сейчас был моим постоянным спутником. Зверьё куда-то подевалось, за несколько часов блужданий я совсем никого не встретил. Хотя вру, откуда-то повылазило множество мелких лягушек, но пару раз замечал совершенно невообразимых по размеру квакух, охотившихся на своих более мелких сородичей. Лягушачьи монстры решительно не желали сами со мной близко знакомиться, быстро упрыгивая с глаз долой, едва только замечая моё приближение. И только доев последний пищевой паёк, от досады хлопнул себя по лбу - 'дурак, какую добычу упустил!'. Чем я хуже французов, для которых крупная лягушка ценный деликатес? Особенно такая упитанная, в полтора раза крупнее кролика, там же чистого веса килограмм пять будет. 'Пока мокрый сезон не закончился нужно успеть запасти нежной лягушатинки...' - от таких мыслей рот опять непроизвольно наполнился слюной, хотя представив, как жадно поедаю ещё дёргающиеся лягушачьи лапки, сразу же скривился от омерзения. Вот если набрать мяса да запечь его в углях - совсем другое дело будет, против такого мой 'богатый внутренний мир' уже не протестовал. Однако поймать большую лягушку оказалось весьма сложно. Она легко прыгала с места метра на три-четыре и близко к себе не подпускала. Вспомнив об имеющемся плаще-невидимке в часах, сумел подкрасться и прыгнуть сверху на это земноводное чудовище, прижимая его своим весом к земле, однако лягушачьей силы оказалось достаточно, чтобы скинуть меня с себя и опять стремительно ускакать. Только с пятой попытки я, наконец, приловчился хватать здоровую лягуху за бока и резко поднимать её. Тогда её мощные задние лапы впустую молотили воздух, и уже не могли чем-либо помочь свей хозяйке. Поймав ценную дичь, попытался запихнуть её живьём в пространственный карман. С первого раза опять ничего не вышло. Только когда лягушка полностью прекратила дёргаться, осознав всю бесполезность дальнейшего сопротивления, я сумел переместить её в сумку контрабандиста. Не порадовало только возникшее при этом весьма неприятное холодное чувство полного опустошения, охватившее на несколько секунд всё моё тело, после чего также внезапно всё снова нормализовалось. Расходы непонятной ауры на перемещение тяжелого объекта оказались слишком чувствительны, а за возвращение нормального самочувствия можно поблагодарить морского змея, живущего на моём поясе. Получается - единственным ограничением на использование пространственных карманов - это аурное развитие индивидуума, которое имеет явные пределы. Если с лёгкими предметами всё проходит почти незаметно, то с крупными придётся быть осторожным. Перемещённая лягушка вычерпала мой личный запас больше чем на две трети, если поверить своим чувствам и логике. Не представляю, как вообще можно пользоваться такой сумкой без заряженного пояса-накопителя, опустошение ауры долго терпеть крайне тяжело.