Оставив водку под охраной моего непьющего казака, я явился к коменданту станции, капитану, очевидно, мобилизованному из местных.
Капитан, читая мою командировку, зевнул, потянулся и сказал, чтобы я пришел через несколько дней. Сейчас мой отъезд невозможен.
— Я должен ехать сейчас же, чтобы вернуться перед уходом дивизии.
Вместо ответа он пожал плечами.
— Если вы не можете или не хотите помочь мне в моей командировке, то я устроюсь и без вас.
Моя молодость ему, видимо, не импонировала. Он посмотрел на меня с улыбкой.
— Действуйте, молодой человек.
Было ясно, что он надо мной насмехается. Он еще не успел проникнуться духом Добровольческой армии и исполнял свою должность с прохладцей. Я кипел, но сдержался, повернулся и пошел к начальнику станции.
— Невозможно. Уверяю вас. Все паровозы…
— Взгляните, — сказал я ему. — Вот совершенно исключительный пропуск.
И я показал ему две бутылки водки.
— Они будут ваши, если я смогу уехать через час.
Глаза его заблестели, он облизал губы и почесал за ухом:
— Вот ведь какое дело. Я сделаю все от меня зависящее, но сомневаюсь…
Он понизил голос и обернулся на дверь.
— Машинисты и особенно кочегары ненадежны… Они могут устроить саботаж…
— Можно мне с ними поговорить?
Машинист явился. Вся его осанка говорила, что он полон дурной воли и, вероятно, коммунист.
— Сколько времени вам понадобится, чтобы привести в готовность ваш паровоз?
— Машина не в порядке. Нужно ее пересмотреть и заменить некоторые части, которых у нас здесь нет. И потом…
— Я хочу ехать через двадцать минут.
Он усмехнулся снисходительно и не удостоил меня даже ответом.
— А это?
Я показал ему две бутылки водки.
Его усмешка исчезла. Он вытаращил глаза и пробормотал:
— Действительно, паровоз… Не знаю, право…
— Если мы уедем через двадцать минут — бутылки ваши. Если нет — я буду искать другой паровоз.
— Не валяй дурака, Никита, — сказал начальник станции. — Попользуйся таким случаем. Все наши бутылки зависят от тебя.
— Я посмотрю, что можно сделать.
Он протянул руки за бутылками. Я их отвел.
— Обещано? Через двадцать минут?
— Да.
Я протянул ему бутылки. Он замялся.
— Нужно будет дать одну кочегару.
— Он ее получит. Оставьте бутылки дома. У меня есть другие на дорогу. Захватите только рюмки.
Он побежал бегом. От враждебности ничего не осталось.
Все изменилось как по мановению волшебного жезла. Все вдруг стали мне улыбаться, старались услужить. С водкой все пошло как по маслу.
— Вы просто колдун, — сказал начальник станции.
— Пойдемте к телефонисту.
Мы отправились.
— Здравствуйте. Сделайте мне, пожалуйста, одолжение… Вот ваша бутылка. Вы, наверное, знакомы со всеми телефонистами на других станциях?