Все прошло до странности легко. Когда он уже сложил вещи в багажник и начал прощаться, Саша молча стояла, прижавшись к матери, на него едва взглянула — и он так и уехал, злой и обиженный на нее, то есть понимал, конечно, что обижаться глупо и по-детски, но ничего не мог с собой поделать; а когда первая горечь схлынула, сил не осталось даже на то, чтобы вести машину. Он припарковался у какой-то фастфудовской закусочной и уснул.
— Как же я узнаю, что ты умеешь плавать, если ты мне не хочешь даже показать? — спросил он однажды, когда они с Сашей сидели на песке.
— Я брала уроки. Мою учительницу зовут Рейчел Костанца.
— Ты мне не ответила.
Она улыбнулась ему растерянно и чуть виновато, будто ей очень хочется притвориться ребенком, но она знает, что так делать нехорошо, она ведь уже большая.
— У нее есть сиамский котик. Его зовут Пушок.
— Почему ты не плаваешь?
— Ну дядя Тедди! — сказала она, воспроизводя материнские интонации с пугающей точностью. — Ты меня утомляешь.
Саша вошла в гостиницу ровно в восемь — в коротком алом платье, черных лакированных сапогах и с таким слоем косметики на лице, что само лицо казалось маленькой крикливо раскрашенной маской, а сощуренные глаза чернели на нем как две запятые. Нежелание куда-то идти почти парализовало Теда. Честно говоря, он бессовестно надеялся, что она не придет.
Но он все же заставил себя встать, пересек вестибюль и взял ее под руку.
— Тут рядом неплохой ресторанчик, — сказал он. — Если у тебя нет других предложений.
У Саши были другие предложения. Выдувая дым из окна такси, она на ломаном итальянском объясняла водителю дорогу. Петляя, то и дело скрежеща тормозами и игнорируя запрещающие знаки на улочках с односторонним движением, они в конце концов выехали на вершину высокого холма — это был богатый район Вомеро, здесь Тед еще не бывал. Пошатываясь от долгого кружения, он расплатился с водителем и направился к Саше, которая молча стояла к нему спиной в просвете между домами. Плоский сверкающий город раскинулся внизу, лениво оползая в море. Хокни, подумал Тед. Дибенкорн. Джон Мур. В отдалении темнел совершенно безобидный Везувий. Он представил, как рядом с ним стоит слегка другая Сьюзен, впитывает в себя сказочную панораму.
— Отсюда лучший вид на город, — сказала Саша с вызовом, и Тед понял, что она ждет его реакции.
— Прекрасный вид, — заверил ее он. И позже, когда они уже покинули смотровую площадку и не спеша шли по тихим, обсаженным деревьями улочкам: — Из всего, что я успел посмотреть в Неаполе, это самый приличный район.