— Вот что, девонька моя, — начал Боско. — Придется тебе на меня попахать, уж не обессудь. Потому что на этот раз — с этим альбомом — все будет по-другому. Это будет мое возвращение.
Шутит, подумала Стефани. Но Боско смотрел на нее из складок черного кожаного кресла спокойно и невозмутимо.
— Возвращение? — переспросила она.
Джулс бродил вдоль стен, сплошь увешанных золотыми и платиновыми дисками «Кондуитов», разглядывал последние гитары, которые Боско еще не успел распродать, и стеклянные ящики с коллекцией древнеиндейских фигурок, которую он продавать не собирался. Стефани показалось, что при слове «возвращение» ее брат насторожился.
— Альбом называется «От А до Б», так? — говорил Боско. — Значит, я сразу шарахну свой главный вопрос: как вышло, что из рок-звезды я превратился в непотребное жирное мудло? Превратился, девонька, превратился, не спорь.
Стефани и не спорила, она онемела от изумления.
— Так вот, — продолжал Боско, — мне нужны будут статьи, интервью, вся эта хрень — ну, ты лучше знаешь. Мы впендюрим в них всю мою жизнь, до последнего унижения, до последнего плевка, все как есть, — пускай все видят, что двадцать лет делают с человеком. А если из него вдобавок извлекли половину потрохов… В общем, не зря говорят: время — бандит, и рожа у него бандитская.
— Так говорят? — удивился подошедший Джулс. — Никогда не слышал.
— А что, разве не правда? Насчет времени? — Боско смотрел на него с вызовом.
— Правда, — ответил Джулс после паузы.
— Послушай, Боско, — начала Стефани. — Я высоко ценю твою честность…
— Ой, только не надо вот этого, — прервал ее Боско. — Не надо меня высоко ценить, как-нибудь обойдемся без этих ваших пиаровских штучек.
— Ты нанял меня ради этих пиаровских штучек, — напомнила Стефани.
— Да, но самой-то в них верить… Ты, девонька, для этого уже стара.
— Я просто хотела помягче, — заметила Стефани. — Но не важно, суть одна: Боско, людям начхать на твою загубленную жизнь. С чего ты взял, что она кому-то интересна? Добро бы ты еще был рок-звездой — но ты даже не звезда. Ты никто, анахронизм.
— Жесть, — пробормотал Джулс.
Боско расхохотался:
— Это она обозлилась, что я назвал ее «старой»!
— Ага, — согласилась Стефани.
Джулс перевел глаза с сестры на Боско и поморщился. Было видно, что любое выяснение отношений причиняет ему боль.
— Знаешь, — снова заговорила Стефани. — Я могу уверить тебя, что это с ума сойти какая гениальная идея… и подождать, пока она умрет своей смертью. А могу сказать прямо: чушь, бред. Людям начхать.
— Но ты ее еще не выслушала, — возразил Боско. — Идею.