Валентин молчит какое-то время. Сидит неподвижно. А потом произносит ровно:
- Вот ты о чем... Да, откажусь.
- Валя!
- Антонина, не начинай, прошу.
- Почему?!
- Скажи мне, Тоня, - он поворачивает к ней лицо. - А еще лучше - внимательно посмотри на меня, Тоня. Я слеп. Я инвалид. Я буду только обузой. И... я привык один.
- Может быть, я хочу о тебе заботиться! Если хочешь быть один - так и скажи. Но не решай за меня, чего хочу я!
- Тоня... Ну зачем?..
- Я тебе все сказала, - Антонина чувствует, как на глаза наворачиваются слеза. Но он их не увидит.
- Тонечка... ты плачешь?
- Нет.
- Плачешь. Неужели из-за того, что...
- Между прочим, - она вздыхает, вытирает слезы со щек, - это мужчине положено уговаривать женщину, а не наоборот.
- Я бы уговаривал, Тонь. Если бы имел право... Если бы мог рассчитывать... Между прочим, ты мне еще в студенчестве нравилась. А ты так скоропалительно выскочила замуж.
- Быстрее соображать надо было, Валентин Алексеевич! И вообще, ты сдал себя с потрохами, ты знаешь? Твои слова я воспринимаю как капитуляцию.
- Тонечка, не надо...
- Тонечкой будешь меня называть, когда жить к нам переедешь!
- Тоня... - он грустно усмехается. - Ну, вот скажи мне, зачем тебе я?
- Между прочим, ты очень привлекательный мужчина. До сих пор. Вон, стройный какой, не чета мне.
- Очень привлекательный... просто до слепоты.
- Дурак ты, Валька. Кстати, в этом есть и плюсы.
- Да? И какие это?
- Во-первых, ты не будешь замечать, если дома беспорядок. И что на мне бигуди, нет косметики и старый халат. А во-вторых, ты помнишь меня тридцативосьмилетней. И не знаешь, как я постарела.
- Тоня... - Валентин горько улыбается, качает головой. - Ох, Тоня, Тоня...
- Если я сейчас уйду, - произносит она чуть слышно, - то больше не приду сюда.
- Не надо, - он безошибочно находит ее ладонь на массажной кушетке. - Не уходи.
_________________
Григорий любит просыпаться раньше и смотреть на нее спящую. Вот сейчас Люся лежит, повернувшись к нему спиной, хотя так бывает редко. По подушке растекся водопад ее волос. Тоненькая бретелька пересекает округлое плечо, норовя сползти. Гриша потерпел сокрушительное поражение в борьбе с ее пижамами, так и не добившись желанной обнаженности любимой женщины в постели. Ну, за исключением очевидных случаев. Но, по крайней мере, кошмарные пижамы с зайцами сменили шелковые сорочки, которые были приятны на ощупь. Да и на взгляд - тоже.
Он легко трогает бретельку пальцем, и она сползает окончательно, совсем оголяя плечо. Красиво. Он прикасается к теплой коже губами, Люся сонно вздыхает, поворачивается на спину.