Ее маленькие пациенты. Здесь не было здоровых детей, которым массаж делают для стимуляции общего развития. Нет, в детском специализированном неврологическом центре "Фламинго" были совсем другие пациенты. Синдром Дауна, детский церебральный паралич, тяжелые последствия родовых травм и менингитов, эпилепсия... Каждый день. Чужая боль. Чужое горе, которое принималось как свое. Потому что дети.
Первое время она приходила с работы, закрывалась в своей комнате, ложилась на кровать, лицом в стену. И ревела. Мама уговаривала ее уволиться. Сидела рядом, гладила по спине и увещевала: "Люся, ну не мучай себя так. Не всякому эта работа подходит. Что ж делать, если ты у меня такая... чувствительная". Ей было двадцать два. Наивная, не видавшая в жизни настоящего горя. Тепличный цветок, выращенный бабушкой и мамой.
Она не уволилась. Не понимала, почему. Что-то внутри уперлось, необъяснимое. Но она осталась. Что самое удивительное, так и не смогла обрасти панцирем равнодушия. Со временем острота восприятия притупилась. Она насмотрелась всякого, разных детей, разных родителей. Стала воспринимать все это спокойнее. Убеждала себя, что от ее эмоций пользы нет. А вот от ее спокойствия, собранности и умений есть польза, да еще какая. Впрочем, слезы и срывы все равно случались, но гораздо реже. Мать, так и не сумев убедить, в сердцах называла ее "сентиментальной коровой". Но даже это не заставило Люсю бросить работу во "Фламинго". Только ей быстро пришлось перейти на полставки, потому что кушать надо, лекарства бабушке покупать надо, а из них троих зарабатывать реально могла только она. Бабуля вообще на пенсии, у матери доход понятно какой - процедурная сестра в поликлинике.
Так вот и жила. С утра - дети, маленькие больные человечки, нуждавшиеся в ней. Детские лица с синдромом Дауна, которые ни с какими другими лицами невозможно перепутать. Висящие безвольными плетьми маленькие ручки и ножки. Или, наоборот - скрюченные гипертонусом. Инвалидные коляски, в которых привозили детей постарше. Скошенные набок рты и стекающая по подбородку слюна. Такой была ее первая половина дня.
А потом - на машину, и по чужим домам. К состоятельным, умеренно обеспеченным или просто очень нуждающимся в ней людям. Там все чуть более благополучно, но горе, недуги и проблемы бывали и там. И так до позднего вечера. Вернуться домой, сил только на час бодрствования, от силы. И - провалиться в сон. И все равно - не выспаться.
- Спасибо вам, - вот и очередной сеанс завершен, мама Полины берет дочь на руки. - Поля такая спокойная после вашего массажа.