Открыв карту я понял, что дорога, по которой я за сегодня уже не раз пробежался туда-сюда от меня где-то в полутора километрах по прямой. И я сказал себе-
-Надо. Ну надо!- и стал играть в лося. Проще говоря, пер не разбирая дороги, но по прямой, каждые три минуты сверяясь с картой. И уже у самой дороги- я ее почти видел- услышал-
-Мммм, еда сама приходит! Эй, гобло, тут пришла ужин! Много еда!
В этот момент я понял, что чувствовал Гендальф Серый, увидев Барлога, и что он вкладывал в слова-
-Вот оно что. А я так устал!
Мне прилетело 20 единиц урона. И еще 20. Затрещали ветки- гоблинов похоже было не как раньше пять, а штук двадцать.
Наверное, я должен был, по всем канонам жанра развернуться и вступить в бой. Ну не спускать же обиды каким-то мелким прожорливым гоблинам. Но мне плевать на каноны. Гордым и смелым быть почетно. Но лучше остаться живым. И я побежал- сначала к дороге, потом по ней. Гоблины бежали за мной пару-тройку минут, постреливая, улюлюкая и покрикивая-
-Еда убегает! Держи еда! Мясо съедим- кости закопаем! Голодный год будет- погрызем!
Потом отстали- то ли не выдержали темпа-какие у меня ходули и какие у них маленькие и кривенькие ножки. То ли не могли выйти за пределы определённой им локации - в общем, поди знай.
Если честно, я бежал на последнем издыхании. Когда воздух совсем кончился, я понял что испытывает загнанная лошадь, но, слава Богу, я заметил знакомый частокол. Нашел в себе силы для последнего рывка, ввалился в Токбридж, сел у изгороди и вышел из игры.
Знаете я делал репортаж с Сенсейшен, участвовал в составе жюри в десятке конкурсов мокрых футболок (с автопати!!!), был на празднике молодого вина в Молдавии- а это вообще жесткач!- но нигде, повторяю нигде я так не выматывался- ни физически (помним про автопати конкурса мокрых футболок, да?) ни морально.
У меня было ощущение, что за сегодня меня раза три выгребли и высушили. И еще жрать очень хотелось... А готовить нет.
Я вылез из капсулы, лег на диван, сказал себе-
-Щас пять минут полежу, пожру и сяду статью писать- погладил себя мысленно по голове за трудолюбие и усидчивость. И с сознанием выполненного долга уснул.
Разбудил меня телефон. 'Мамонт'- обреченно подумал я и посмотрел на экран. Это оказался не Мамонт. Это оказалась Эля Гизматуллина, моя последняя пассия, которую я, кстати куда-то должен был отвести- то ли сегодня, то ли вчера- то ли на выставку, то ли в театр. Судя потому что за окном темно, а она звонит-видимо вчера. Я посмотрел на время на дисплее- четыре утра и нажал кнопку ответа