Я буду долго гнать велосипед… (Рубцов) - страница 3

Быть может, свалишься

в проход.

И все ж

не будет слова злого,

ни речи резкой и чужой.

Тебя поднимут,

как святого,

кристально-чистого

душой.

Уложат,

где не дует ветер,

и тихо твой покинут дом.

Ты захрапишь…

И все на свете —

пойдет

обычным чередом!

Ленинград,

декабрь, 1961

Морские выходки

(по мотивам Д. Гурамишвили)

Я жил в гостях у брата.

Пока велись деньжата,

все было хорошо.

Когда мне стало туго —

не оказалось друга,

который бы помог…

Пришел я с просьбой к брату.

Но брат свою зарплату

еще не получил.

Не стал я ждать получку.

Уехал на толкучку

и продал брюки-клеш.

Купил в буфете водку

и сразу вылил в глотку

стакана полтора.

Потом, в другом буфете —

дружка случайно встретил

и выпил с ним еще…

Сквозь шум трамвайных станций

я укатил на танцы

и был ошеломлен:

на сумасшедшем круге

сменяли буги-вуги

ужасный рок-энд-ролл!

Сперва в толпе столичной

я вел себя прилично,

а после поднял шум:

в танцующей ватаге

какому-то стиляге

ударил между глаз!

И при фонарном свете

очнулся я в кювете

с поломанным ребром..

На лбу болела шишка,

и я подумал: – Крышка!

Не буду больше пить!..

Но время пролетело.

Поет душа и тело,

я полон новых сил!

Хочу толкнуть за гроши

вторые брюки-клеши,

в которых я хожу…

Ленинградская обл.,

пос. Приютино, 1957

Долина детства

Мрачный мастер

страшного тарана,

до чего ж он все же нерадив!

…После дива сельского барана

я открыл немало разных див.

Нахлобучив мичманку на брови,

шел в театр, в контору, на причал…

Стал теперь мудрее и суровей,

и себя отравой накачал…

Но моя родимая землица

надо мной удерживает власть.

Память возвращается, как птица —

в то гнездо, в котором родилась.

И вокруг долины той любимой,

полной света вечных звезд Руси,

жизнь моя вращается незримо,

как Земля вокруг своей оси!

Ленинград,

9 июля 1962

«Я забыл, как лошадь запрягают…»

Я забыл,

как лошадь запрягают.

И хочу ее позапрягать,

хоть они неопытных

лягают

и до смерти могут залягать!

Мне не страшно.

Мне уже досталось

от коней – и рыжих, и гнедых.

Знать не знали,

что такое – жалость.

Били в зубы прямо

и в поддых!..

Эх, запряг бы я сейчас кобылку,

и возил бы сено, сколько мог!

А потом

втыкал бы важно

вилку

поросенку жареному

в бок…

Ленинград,

1960

Видения в долине

Взбегу на холм

и упаду

в траву.

и древностью повеет вдруг из дола.

Засвищут стрелы, будто наяву.

Блеснет в глаза

кривым ножом монгола.

Сапфирный свет

на звездных берегах,

и вереницы птиц твоих,

Россия,

затмит на миг

в крови и жемчугах

тупой башмак скуластого Батыя!..

И вижу я коней без седоков

с их суматошным

криком бестолковым,

Мельканье тел, мечей и кулаков,

и бег татар

на поле Куликовом…

Россия, Русь —

куда я ни взгляну!

За все твои страдания и битвы —