На алтаре неподвижно лежала Кейт. Стены пульсировали. Часовня находилась очень глубоко и совсем близко к Сердцу. Удары пульса составляли мелодию, эхом отзывавшуюся в моем Сердце. Мне было очень трудно удерживаться в рамках и размерах человеческого облика. Истинный облик неудержимо рвался наружу.
Коридоры, по которым я шел, были сонными и пустынными. Я изо всех сил старался сделать свои шаги скользящими, как у Посвященных, и не очень раскачиваться из стороны в сторону. Цепочка трепетала в до боли сжатом кулаке. Я обернул ею обитую кожей рукоять обсидианового ножа и сунул нож в рукав.
Они одели ее в красное платье. Это было прекрасно. Она была прекрасна. В ней была какая-то совершенно недостижимая для меня красота. Ее глаза были закрыты, а волосы рассыпались по подушкам.
Да простят меня Бог и Сердце! Я закрыл за собой дверь, постаравшись сделать это как можно тише. Мой шепот грохотом отразился от стен.
— Кейт?
Она пошевелилась и сделала едва уловимое движение рукой.
— Кейт, проснись.
Что, если они накачали ее наркотиками?
«Нечего сказать, хорош, — подумал я. — Самое время передумать». Всю свою жизнь я следовал велению долга. Но это…
Наверное, находясь в Сердечном свете, ты начинаешь смотреть на все несколько иначе. Хотя, возможно, все объяснялось тем, как она стискивала мою руку. Возможно, дело было во взгляде, которым она смотрела на меня, когда спрашивала, почему у них есть имена, а у меня — нет.
Возможно, причина заключалась в том, что каждый раз, когда я изыскивал предлог, чтобы встать в очередь именно к ее кассе с единственной упаковкой жвачки в корзине, она всегда мне улыбалась. Или в том…
Проклятье! Я решил, что лучше буду уродлив снаружи, чем стану уродливым насквозь.
— Кейт? — прошептал я еще раз, несколько более настойчиво.
Пол часовни был покрыт резными узорами, изображающими геральдические лилии. Каждая из них была заключена в круг, и все круги сплетались в единое целое. Я бросился к алтарю, безжалостно ступая по лилиям. Их острые скошенные края врезались в мои босые ступни.
— Сердце и Ад! Кейт, проснись! Пожалуйста!
Она моргнула, и стены часовни отозвались гонгоподобным трепетанием. Я успел добежать до алтаря. Но тут каменные стены под нервюрами с едва слышным шорохом раздвинулись, открыв моему взору дверные проемы в форме листьев, в которых стояли Посвященные.
Они что, все это время были здесь, ожидая моего появления?
— Проклятье!
Я был уже у алтаря, и мой человеческий облик исчез, сменившись истинным. Я развернулся спиной к Кейт, издавшей высокий пронзительный крик. Сердце застучало чаще, и его свет окутал всех нас прозрачной ясностью.