Барбара и осенние собаки (Тунгал) - страница 40

— Какой сегодня замечательный вечер! — вздохнула Барбара. — Собаки спасены из плена, Нильс нашёл брата своей хозяйки, и пик всего этого — право Чапе давать за столом кости!

И она протянула свою кость, на которой специально было оставлено много мяса, под стол, где Чапа принял её нежно и сразу же стал грызть.

— Барбара! — пожурила мама. — Что это за мода — приучать собаку кушать у стола! — Но её голос совсем не был злым.

— И свои сказки ты никак не можешь забыть: кто ж слыхал, чтоб собак забирали в плен?! — стала задираться Маргит.

Папа кашлянул:

— Давайте оставим этот разговор. Да, кстати, а кто это Нильс — ваша классная руководительница, что ли?

Барбара стала смеяться:

— Нильс — это сенбернар, тот которого вы вчера… которому вы вчера не разрешили у нас ночевать. И самое чудесное это то, что Нильс оказался родственником Хого-Андреса.

— Что ты болтаешь! — засмеялась Маргит. — В нашей школе не учится ни один сенбернар!

— Нильс — собака сестры Хого-Андреса Марии, если хочешь знать! — сказала Барбара, а Чапа подтвердил это лаем «Да!».

На это Маргит тоже взяла со своей тарелки кость и протянула собаке:

— По случаю возвращения! Но не думай, что так будет каждый день!

— Сейчас я пойду и быстро выучу уроки, а потом помогу тебе, мама, вытереть посуду! — пообещала Барбара.

— Не надо, — мягко ответила мама. — Ты поговори лучше с Чапой, вы так давно не были вместе.

Но быстро выучить уроки Барбаре не удалось: только она села за учебники, как позвонил Лаури:

— Знаешь, Барбара, это прямо сумасшедший дом, что происходит в нашей квартире! Пудель и терьер подрались. А к Мими все пристают, просто страшно… Кайри привела к Нильсу ветеринара, она завязала ему лапу и сказала, что рана не очень глубокая. Пока врач перевязывала лапу, я спрятал других собак в заднюю комнату, но этот терьер, этот чёрт, умеет открывать дверь, и когда они все с лаем бросились к врачу… Врач в сапогах забралась на диван, на котором теперь остались грязные следы. В это время один пёсик, знаешь, этот с жёлтыми глазами и колбасообразным хвостом, сумел открыть в прихожей сумку врача и съел её губную помаду. Самое ужасное, что этот врач знает мою маму, и даже если я смогу отмыть следы с дивана, то она обязательно нажалуется маме. Холодильник совершенно пустой — съедено всё! И завтра я в школу прийти не смогу: иначе они тут всё перевернут с ног на голову. Тебе легко смеяться, — пожаловался Лаури, но тут же стал сам смеяться: — Сейчас, знаешь, эта маленькая овчарка с разрезанным хвостом грызёт мой палец на ноге — ой, как щекотно! Пошла прочь!