— Арман Вандузлер, — пробормотал Адамберг, и в чертах старика он снова увидел энергичного комиссара моложе на двадцать три года, язвительного, эгоцентричного и любившего жизнь.
— Он самый.
— Это было в Эро, — добавил Адамберг.
— Ага. Исчезновение девушки. Вы тогда отлично справились, бригадир-майор. Парня задержали в порту Ниццы.
— И мы ужинали под аркадами.
— Ели осьминога.
— Точно.
— Налью-ка себе винца, — решил Вандузлер, вставая. — Это дело надо отметить.
— Марк — ваш сын? — спросил Адамберг, соглашаясь выпить стаканчик.
— Мой племянник и крестник. Пустил меня к себе жить, потому что он хороший парень. Знаете, Адамберг, я ведь остался таким же несносным, как вы сохранили свою гибкость. С тех пор я стал еще несноснее. А вы стали еще гибче?
— Не знаю.
— В те времена вы многого не знали, и, похоже, вам было на это плевать. Что вам понадобилось в доме, о котором вам ничего не известно?
— Ищу убийцу.
— И при чем тут племянник?
— Дело связано с чумой.
Вандузлер-старший кивнул. Потом взял швабру и дважды стукнул в потолок в том месте, где штукатурка уже порядком облупилась от ударов.
— Нас здесь четверо, — пояснил Вандузлер-старший, — и мы живем друг над другом. Святому Матфею стучать один раз, святому Марку два, святому Луке, которого вы видите здесь с тряпкой, стучать трижды, а мне четыре раза. Семь ударов — общий сбор евангелистов.
Убирая швабру, Вандузлер взглянул на Адамберга.
— А вы не меняетесь, — сказал он. — Вас ничем не удивишь?
Адамберг молча улыбнулся, в это время в столовую вошел Марк. Обойдя стол, он пожал руку комиссару и недовольно поглядел на дядю.
— Я смотрю, ты уже успел заболтать гостя, — сказал он.
— Прости, Марк. Двадцать три года назад мы вместе ели осьминога.
— Окопное братство, — пробормотал Люсьен, складывая тряпку.
Адамберг взглянул на специалиста по чуме, Вандузлера-младшего. Худой, нервный, жесткие черные волосы, в лице что-то индийское. Он был одет во все черное, только ремень выглядел немного кричаще на общем фоне, на руках серебряные кольца. На ногах у него Адамберг заметил тяжелые черные ботинки с пряжками, похожие на те, что носит Камилла.
— Если вы желаете говорить с глазу на глаз, боюсь, нам придется выйти, — сказал Марк Адамбергу.
— Не стоит, — ответил тот.
— Ваше дело связано с чумой, комиссар?
— Вернее, со знатоком чумы.
— Тем, кто рисует эти четверки?
— Да.
— Это связано со вчерашним убийством?
— А как по-вашему?
— По-моему, да.
— Почему?
— Из-за черных пятен на коже. Но четверки служат, чтобы защищать от чумы, а не насылать ее.
— И что из этого следует?