Эти числа [возраст Земли] могут удивить, но даже для простого верующего они не несут никакой иной идеи, кроме той, что содержится в первых словах Книги Бытия — «В начале…» — и означает начало всего, что есть во времени. Цифры, предлагаемые учеными, наделяют эти зашифрованные слова конкретным и вместе с тем математическим значением…
Любой, кто серьезно изучает эти проблемы с позиций современного научного знания, должен оставить идею совершенно независимой и автохтонной материи, не сотворенной или не самозародившейся, и должен прийти к концепции созидательного Разума. Судя о фактах с той же ясной и критической позиции, мы увидим: то была работа творческого всемогущества.
В 1809 и 1816 годах, задолго до представления Дарвином и Уоллесом широкой общественности своей теории эволюции путем естественного отбора (в 1858 году), французский естествоиспытатель Жан Батист де Ламарк выдвинул другую теорию эволюции. Если дарвинизм опирался на естественный отбор как механизм (в популяции происходили случайные мутации; особи с наиболее благоприятными мутациями имели больше шансов выжить и воспроизвести потомство, таким образом, возможно, закрепляя мутацию), учение Ламарка опиралось на более гипотетическую способность особи — способность наследовать свойства, приобретенные родителями. Если посмотреть с другой стороны, данное утверждение основывалось на мысли, что изменения, произошедшие в особи в течение жизни, могут быть переданы потомству.
Вот четыре закона эволюции по Ламарку:
«жизнь» характеризуется тем, что старается предельно увеличить размер занимаемого ею тела, а также отдельные его части;
новые органы или части тела создаются в ответ на возникшую новую потребность;
органы увеличиваются в размерах и становятся сильнее пропорционально тому, как часто и энергично они используются;
приобретенные характеристики могут быть переданы следующему поколению.
Упрощенно эти законы можно сформулировать следующим образом: изменения в поведении приводят к физиологическим изменениям, и те в свою очередь могут навсегда закрепиться в наследуемых свойствах.
Было бы ошибкой полагать, будто учение Ламарка было в готовом виде порождено его плодовитым разумом: похожие идеи встречаются еще в Книге Бытия. В XVI веке Джироламо Кардано (1501–1576) полагал, что его любовь к речным ракам связана с тем, что его мать ела их, будучи им беременна. В том же веке Мишель де Монтень (1533–1592) задал сложный вопрос эволюционистам. От отца он унаследовал камни в почках… но его отец не страдал от камней в почках, пока сыну не исполнилось 25, а у самого Монтеня их не было до 45 лет. Каким же механизмом объясняется то, что он унаследовал свойства своего отца? Много позже в спорах, которые привели к выводам Ламарка, и граф де Бюффон, и Эразм Дарвин (1731–1802), дед Чарльза Дарвина, выдвинули теории эволюции, очень похожие на теорию Ламарка. Учение Ламарка было достаточно влиятельным, и сам Чарльз Дарвин, хотя и считал естественный отбор первичным механизмом эволюции, по крайней мере некоторое время задействовал концепцию Ламарка в качестве вспомогательного механизма, средства эволюционной настройки, чем она и являлась. Дарвинизм не сразу заменил учение Ламарка: две теории сосуществовали параллельно и в XX веке, да и сегодня споры еще не утихли.