Я толкнула дверь и вошла в мастерскую. Подняла руку, намереваясь щелкнуть пальцами и зажечь магический огонек. Внезапно я заметила некую неясную тень, мелькнувшую в полумраке комнаты, а затем ощутила сильный удар по голове, и… Перед глазами замелькали красные точки, ноги подогнулись, и я медленно опустилась на пол, погружаясь в небытие. Последней моей мыслью стало смешанное с удивлением воспоминание о том, что я точно запирала дверь мастерской, теперь почему-то оказавшуюся открытой…
Раньше я считала, будто судьба посылает нам ровно столько испытаний, сколько мы способны вынести. Бдительно контролирует поступки каждого из нас, поджидая того поворотного момента, когда ей придется отступить, извиниться и изменить правила игры, сказав: «Прости, дорогой, кажется, я перестаралась. Этого тебе уже не вынести!» Я утешала себя оной спасительной мыслью в самые трудные и опасные моменты своей жизни: очутившись в лапах похотливого церковника, в Лабиринте – сражаясь с беспощадными убийцами, получив в грудь арбалетный болт, умирая в подземелье замка Альба. Всегда, даже находясь на краю гибели, я не переставала верить в возможность спасения и в свою счастливую звезду. Но, увы, сегодня все изменилось, ибо ныне я убедилась в несправедливости сего утверждения и прочувствовала, как сильно заблуждалась в переоценке собственных сил. Сегодня я перестала верить в добро!
Я с болезненным стоном открыла глаза и облизала пересохшие губы. Перед глазами все плыло, а во рту ощущался сладковатый привкус крови и чего-то еще – терпкого, вязкого, непонятного, неприятно обволакивающего язык. Похоже, тот, кто меня ударил, не рассчитал приложенную силу, и я едва не отправилась на тот свет. Причем эта попытка разлучить меня с жизнью стала далеко не первой. И, полагаю, отнюдь не последней.
– Очухалась! – насмешливо прозвучало у меня над головой. – А ты – удивительно живучая, Лара…
Я подняла глаза, рассматривая человека, стоящего напротив меня. С трудом сконцентрировала зрение, ибо полумрак, царящий в помещении, мало способствовал хорошему обзору. Через несколько секунд мне удалось осознать – я нахожусь в небольшой пыльной комнате, обставленной устаревшей, вышедшей из моды, но еще добротной мебелью. Окно закрывает бурая, грязная тюлевая занавеска, пропускающая внутрь лишь толику наружного света. А сама я сижу на стуле, будучи крепко привязанной к нему веревкой, пропущенной под коленями и обвивающей заломленные назад руки, примотанные к спинке. В позе неудобной, нарочито гротескной и сильно унижающей мое чувство собственного достоинства. Короче, я попала в чью-то ловко расставленную ловушку, вляпалась в новые неприятности – как последняя дура, похищенная из собственного дома. Вот такие невеселые дела!