— Наглеешь, Стас, — констатировал Прохоров, бросив на волхва недобрый взгляд. — Я бы на твоем месте был осмотрительнее. Тем более что «Перун» с сегодняшнего дня распущен как потенциально опасная для общества организация!
— И кто же его распустил? — тоже нехорошо прищурился Белогор, а про себя подумал: «Зря я от поддержки отказался, сейчас бы ребята ох как пригодились…»
— Вот постановление главного прокурора города Москвы. Ознакомься, — протянул ему бумагу Прохоров.
— Очень интересно, Александр Михайлович! — почти весело сказал Стас, пробежав текст глазами. — И когда же это вы успели под Вологду сгонять?
— При чем тут Вологда?
— Ну, как же! Ведь всему городу известно, что Эдуард Филиппович, он же — генпрокурор столицы, обожает проводить новогодние каникулы под Вологдой, в своем скромном имении на десять гектаров. И пока эти каникулы не кончатся, господина прокурора в Москву калачом не заманишь.
— Послушай теперь меня, мальчишка! — яростно выдохнул Прохоров, подавшись вперед и сжав кулаки. — Ты думаешь, с тобой до сих пор в бирюльки играют?! Ты уже стольким людям ноги оттоптал и глаза намозолил, что жив лишь потому, что я тебя прикрывал! Но на сей раз ты и мне надоел. Твой «Перун» не справился с поставленными задачами, а следовательно, стал бесполезен. И даже потенциально опасен. Потому приказываю вам, господин Бородин, в течение двадцати четырех часов распустить организацию как незаконную. В противном случае к вам будут применены соответствующие санкции. Свободен!
Белогор смерил теперь уже бывшего куратора долгим жестким взглядом.
— «Перун» вам, господин Прохоров, не форточка, и закрыть его какой-то липовой бумажкой не получится. Не вы лампочку вкручивали, не вам и свет гасить! — Он открыл дверцу, шагнул на снег, обернулся: — И настоятельно рекомендую вам воздержаться от непродуманных действий, ответ наш будет адекватным, и за последствия его я не ручаюсь!
Волхв с силой хлопнул дверцей, перешагнул через приходящего в себя водителя и направился к своему джипу. Он не видел и не слышал, как Прохоров за его спиной белыми от ярости губами произнес в микрофон уоки-токи: «Зачистить!»
Едва Стас поравнялся с джином, как из-за ближних елей высверкнули вспышки выстрелов, протрещала короткая очередь, пули ударили волхва предательски — в спину — и швырнули вперед, за машину. Белогор ничком полетел в снег и исчез. От елей отделились две фигуры, тоже облаченные в зимние комбезы. Семенящим шагом убийцы подобрались к джипу, и один заглянул за него.
— Вижу тело, — глухо произнес он. — Лежит в овраге.