Рууман покачал головой.
— Не выйдет. Сенсоры не смогут преодолеть психический щит эльдар в этом месте. Мы скорее уничтожим себя, чем сравняем с землей узел.
Десаан потер подбородок и нахмурился.
— Щит прорван, но не разрушен. Оборона ксеносов ослаблена. Если мы сможем доставить воинов за пелену, чтобы убить тех, кто ее создает…
Хенрикос шагнул вперед.
— Я могу проникнуть за эту завесу.
Десаан сердито взглянул на него.
— У тебя просто талант перебивать, брат-сержант.
Хенрикос ограничился кивком в качестве извинения.
Сантар прищурился.
— Я слушаю. Как ты войдешь в шторм, брат? Если только не хочешь умереть от собственного меча?
— Потому что воину из плоти не стоит бояться шторма.
Хенрикос показал обрубок, который остался после отсечения бионической руки.
— Все в порядке, — сказал он быстро. — Я могу сражаться без нее.
На сержанта обратились тяжелые, укоризненные взгляды.
— Ты бесчестишь Железную Веру, — сказал Сантар. — Этот механический имплантат — часть ритуала. Он делает нас теми, кем мы есть.
— И это убивает нас, первый капитан. Я предлагаю другой подход.
— За который ты получишь строгий выговор.
— Я понесу любое наказание на твое усмотрение.
Сантар свирепо взглянул, борясь с желанием вынести наказание немедленно.
— Даже если это смерть?
— Я могу проникнуть за завесу, — Хенрикос был непреклонен.
— Один? — с сомнением спросил Аттар.
— Нет, не один, — ответил Сантар, увидев группу ветеранов Армии, приближающуюся к собранию офицеров Железных Рук. Они явно нервничали в присутствии громадных воинов и держались поближе друг к другу.
Сантар подавил презрение и попытался увидеть в этих людях солдат.
Их командиром был седовласый полковник Саваанских масонитов, который преклонил колени перед железнорукими. В отличие от некоторых своих подчиненных он не дрожал.
Десаан сердито посмотрел на него с высоты своего «Катафракта».
— Назови себя.
— Повелители, — у полковника был хриплый голос, от чрезмерного курения или просто из-за возраста. — Я — маршал Вортт Салазариан двести пятьдесят четвертой дивизии Саваанских масонитов и служу Великому крестовому походу и лорду Горгону четыре десятилетия.
Десаан коснулся платинового штифта в черепе человека.
— Не говори мне о службе, старик. Что ты знаешь об этом?
Аттар скрестил свои огромные бионические руки, а Медузон просто нахмурился. У каждого из них был платиновый штифт и каждый сражался дольше, чем жило большинство людей.
К его чести, полковник Салазариан не моргнул. Ни разу.
— Я не хотел никого оскорбить. Мы последуем вместе с сержантом Хенрикосом в шторм, — сказал он, облизав губы. Сухость во рту — это один из самых незначительных эффектов, производимых на людей присутствием космодесантников. — Если вы позволите, мы сделаем это. Для нас это было бы честью.