— Все в порядке, — сказала Абигейл. На душе у нее было несказанно тоскливо. Что за конец, подумала она… Но в этом нет ее вины. Если бы ее оставили в покое, она никому не причинила бы вреда.
Ким легко спрыгнул со скалы, приземлившись между ней и Май. Он что-то сказал девочке по-вьетнамски, но та смотрела на него в немом ужасе.
— Она не понимает по-вьетнамски, — сказала Абигейл. — Не тяни, Ким. Сделай с ней то же, что и с Томом.
Надо придумать какое-то объяснение, почему у них связаны руки и ноги, подумала Абигейл. Даже если Киму удастся снять веревки, останутся странгуляционные борозды.
При приближении Кима Май от страха широко открыла глаза и метнулась назад, подальше от кромки воды.
— Май, — крикнул Томас, — беги!
Девочка замешкалась, но даже если бы она понеслась стрелой, ничего не изменилось бы: у Кима были необыкновенно быстрые ноги. Он схватил Май, она брыкалась и визжала, звала на помощь отца.
Абигейл не могла этого вынести.
Томас с усилием повернул к ней лицо и проговорил:
— Ты всегда поручала грязную работу другим. Ну что ж, смотри и радуйся.
— Я не обязана оправдывать перед тобой свои поступки.
— Знай, тебе не удастся выйти сухой из воды.
Она презрительно хмыкнула и засмеялась:
— Я уже почти вышла. Ты всегда гордился тем, что защищаешь честь семьи. Позволь же и мне испытать подобную гордость.
— Это не гордость, Абигейл. Это отчаяние.
Май кричала в железных объятиях Кима, но для него она была что гуттаперчевая игрушка. Он залепил ей звучную пощечину и велел замолчать.
Абигейл отвернулась.
— Не думал, что бывают женщины, способные убить собственную внучку, — тихо промолвил Томас.
— Я защищаю сына…
— Нет, ты защищаешь себя. Ты считаешь, что Квентин слабак, но это не так. Слабая ты, Абигейл. Слабая, беззащитная и напуганная. Мне надо было понять это еще тридцать лет назад, но я жалел бедную девочку, которой выпало несчастливое детство. Мне казалось, что тебе недоставало понимания со стороны близких, а ты между тем становилась злобной и эгоистичной. Господи, Абигейл, подумай, что ты делаешь! И все потому, что не хочешь признаться, что все от скуки — от ничегонеделания ты воровала драгоценности у своих друзей.
Абигейл передернулась. Значит, он догадался. Холодный ветер с дождем будто проникал сквозь кожу, но она не обращала внимания. В ушах стоял крик Май, перед глазами — праведный взгляд Томаса.
— Ты была тем самым вором по прозвищу Кот, — продолжал он, — и Ребекка это знает. Уверен, что она рассказала Джеду, Квентину, заявила в полицию. Абигейл, не усугубляй уже содеянного новыми убийствами. Не бери еще один грех на душу.