— Не утруждайте себя, — съязвила Ребекка. — Полиция будет здесь с минуты на минуту.
Абигейл взвизгнула:
— Я требую покинуть мой дом!
Ребекка не двинулась с места.
— Можете беситься, сколько влезет. Я не уйду. В Штатах подписан ордер на ваш арест. Французской полиции известно, что вы здесь. Они собираются допросить вас. Я пришла сюда, чтобы помешать вам улизнуть. Ведь вы уже собрали чемодан, не так ли?
— Убирайся к черту.
— Дед пошел на поправку. Май вновь весела, как прежде. Полагаю, у вас другая информация, так знайте, каково на самом деле.
Проклиная себя за то, что непредусмотрительно оставила пистолет в доме, Абигейл наклонилась и сгребла упаковки с похищенными драгоценностями. Волосы упали ей на лицо, по спине бежал пот, под мышками тоже было мокро. Господи, как она ненавидит запах пота! Как отвратительно чувствовать, что приперта к стене. И как посмела Ребекка смотреть на нее с такой презрительностью!
— Не пытайтесь сбежать, — сказала Ребекка.
Абигейл глянула на нее и прижала к груди свои сокровища.
— Я поступлю так, как сочту нужным!
— Я пришла сюда не одна.
— Ах, наверное, ты прихватила Жана-Поля под подолом! Он не сдох? Убирайся с дороги, Ребекка. Хоть мне и шестьдесят, но я расправлюсь с тобой, как с бобиком.
Вдруг она услышала, как скрипнула дверь, и все в ней перевернулось, когда в сад вышел ее красавец-сын.
— Квентин?
— Здравствуй, мама, — сказал он.
Абигейл облизала запекшиеся губы и почувствовала, как все внутри у нее чернеет, — такой был у сына взгляд. Он знает, поняла она. Боже милостивый, он все знает.
Ребекка спокойно заметила:
— А, как бы вы думали, я догадалась, где вы скрываетесь?
— Я все делала ради тебя, — сказала Абигейл хриплым голосом. Ей не хватало дыхания. — Квентин… не смотри на меня так! Пожалуйста! Это все для тебя. Каково тебе было бы сознавать, что твоя мать-воровка? Если бы я не сдала им Жана-Поля, полиция вышла бы на мой след. Подумай о том, что было бы тогда с тобой!
— Если бы ты думала обо мне, то никогда не встала бы на путь преступления. И я предпочел бы… — Он замолчал. Говорил он сдержанно, но внутренне боролся с волнением. Сжав кулаки, он продолжал: — И я предпочел бы иметь мать, которая отвечает за свои поступки. Лучше, прости Господи, иметь мать-воровку, чем предательницу и убийцу.
— Квентин, как ты смеешь так говорить со мной? Я все объясню.
— Ничего ты не можешь объяснить!
Абигейл заткнулась. Она поняла, что лгать бессмысленно.
Квентин уже попал под влияние Джеда и Ребекки. А те ей никогда не простят и не поймут ее.
Больше она не могла выдержать взгляд сына — взгляд, который не позволяла себе даже это соплячка Ребекка.