Позднее, в зале, я подхожу к одному ресторанному типу, но он расплывается, как мыльный пузырек в руках. Покидая кабак уже с помощью другого типа, я решаю, что все-таки стоит присниться самому себе.
Я открываю глаза, но дышать не решаюсь. Передаю фольгу способному лишь на бормотание амбалу со сломанным носом.
Я нахожусь в подвале, в подземелье очень старого дома. В углу темного помещения сидит блондин с бледным лицом, покрытым серыми гнойными прыщами. У него красивый высокий голос, — как у ангела или кастрата. Мы курим под аккомпанемент его рассказа о том, как ему проткнули ладонь у основания большого пальца. Это случилось сразу же после того, как исчезли его знакомые, оставив ему все свои запасы. Он тогда решил заняться торговлей на своей улице — там ошивалось множество героиновых торчков. Не успел он еще толком попробовать себя в новом бизнесе, как его поймали незнакомые люди, проткнули ладонь, а потом бросили в розовые кусты возле мусорки, еще больше покалечив. Один из них пробовал было его пытать, но блондин был слишком прибитым, чтобы хоть что-нибудь ответить. Он помнил только про лоб и лысую голову.
Его тогда мать нашла. Она забрала у него ключи и запретила выходить из дому. Мама предупредила его, мол, если он выйдет, то она его не пустит назад. Блондин взял тогда ключи от подвала, висящие в кухне над раковиной, вошел туда и с тех пор не выходил — у него было достаточно геры. Сориентировавшись, что сын постоянно сидит в подвале, мать перестала туда ходить. Ей было страшно. Поэтому сейчас единственная проблема — это еда. Конечно, блондин не ест. Иногда ему все-таки необходимо глотнуть чего-нибудь полужидкого, чтобы смягчить желчную рвоту. Но у него нет ключа от входных дверей. Он не может выйти на улицу, чтобы купить себе йогурт, потому что вряд ли вернется назад. Кроме того, он боится, потому что уже несколько месяцев не был на улице и вообще на свежем воздухе. До всей этой истории блондин целый год жил в реабилитационном центре где-то в горах и стал альпинистом. После возвращения домой это хобби на определенное время перевело его деятельность на совершенно новые рельсы. Он карабкался по стенам административных зданий, избавляя их от лишних печатных машинок, компьютеров и других полезных вещей. Однажды ночью он, обкуренный до чертиков, застрял с факсом за плечами на бетонной стене, предварительно забыв выключить его из сети. На стене факс ожил и стал выдавать из себя разнообразные сообщения на роликовой бумаге. Блондин прилип к бетону, а с его плеча свешивалась растущая белая лента, которая в определенный момент коснулась земли пятью этажами ниже. Случайный прохожий спокойно мог бы прочесть висящий ниже факс, в котором, наверное, содержалась информация о прохождении денежных средств или каких-то подобных вещах.