В этой плоскости хорошо видна разница между расследованием журналистским и расследованием, которое проводят правоохранительные органы. Если для вторых приоритетной является функция обеспечения законности, то для нас, журналистов, важна, в первую очередь, функция социальной справедливости. Мы не выносим приговора и не принимаем судьбоносных решений. Мы предоставляем это право обществу, которое может и не согласиться с нашим пониманием и нашей оценкой.
Дискредитация жанра и ее последствия
На первых порах от «расследовательского» жанра в нашей стране ждали прежде всего восстановления социальной справедливости. И какое-то время – когда рухнул железный занавес, открылись секретные архивы, появилась возможность публично сопоставлять и анализировать факты – расследовательская журналистика успешно справлялась с этой задачей.
Но время шло, и обыватель уже считал пресными откровения времен гласности и перестройки. Общество требовало новых разоблачений, желательно с пикантными подробностями и усекновением голов. Спрос на такого рода материалы совпал по времени с переделом рынка средств массовой информации в России. Крупные финансово-промышленные и политические группы осознали, что СМИ и профессионалы, которые в них работают, могут быть мощным оружием в борьбе за сферы влияния. Начался процесс активной скупки средств массовой информации, благо большинство из них, даже самые влиятельные, стояли на краю финансового омута. Новые хозяева быстро сориентировались в общественных настроениях и стали превращать СМИ в собаку, которая рвет того, на кого ее спустили. Надо отметить, что многие средства массовой информации охотно приняли предложенные правила игры. Конфликтующие стороны не брезговали самыми изощренными методами, в первую очередь так называемым «сливом» компромата, который вскоре стал едва ли не самым действенным инструментом в общественно-политической и экономической борьбе.
К середине 90-х годов в общественном сознании сформировалось понятие «война компроматов». С нее и началась дискредитация жанра журналистского расследования. Едва ли не во всех средствах массовой информации таковыми стали называть материалы, которые никакого элемента расследования в себе не содержали. Так, некая влиятельная газета под рубрикой «Журналистское расследование» одну за другой публикует расшифровки магнитофонных записей телефонных переговоров различных чиновников и политиков, а центральные телеканалы борются за право показать пленку, где голый министр юстиции развлекается с двумя проститутками в бане. Механизм появления этих статей и сюжетов предельно прост: редакциям просто «сливают» эти кассеты, которые те с соответствующими комментариями выносят на суд общественности. Безусловно, нам небезразличен моральный облик министра юстиции страны, и с этой точки зрения никто не ставит под сомнение право на выпуск подобного сюжета в эфир. Но при чем здесь расследование?