* * *
Появившийся на горизонте ненавистный дворец вызвал у Шерга раздражение и приступ ожесточённой злости. Он тут же созвал свою старую гвардию и принялся планировать завтрашнее нападение. Вперёд выслали разведчиков, под видом крестьян, а всё войско остановили для отдыха.
Шерг строго запретил своим бойцам грабить близлежащие деревни, чтобы не поднимать шум, и наказал выдать двойной паёк из обоза. Отдохнув, они намереваясь подойти ночью к дворцу и с самого утра его атаковать. Атаманы предлагали пустить самых наглых вперёд и попробовать забраться во дворец, но Шерг не позволил, чтобы не спугнуть добычу.
Размышляя всё время, пока они добирались сюда, Шерг передумал разрушать дворец, понимая, что идея не такая уж хорошая, а лишний дворец ему не помешает. Соответственно, дворец наказал не крушить, а беречь, что же касалось людей, живущих там, то живые они ему не нужны.
Воодушевлённый таким правильным, как ему казалось, решением, он взял лист бумаги и написал короткое письмо Барриэт:
«Моей жене, Барриэт.
Жду тебя с сыном Гинеймом в новом замке.
Ерхадин.»
Запечатав его, он позвал одного из бойцов, наказав ему скакать, что есть мочи, и привезти Барриэт с сыном. Шерг обошёл весь лагерь, удивляя встретившихся воинов приветливым видом. Он подшучивал, плескал по плечу, вспоминал прошлые битвы и случаи, сея в душах подчинённых мысль о том, что их начальник свой в доску, а когда и кричит, к тому должность заставляет. Вскоре все, кроме караульных, уснули, а Шерг, усевшись на охапку прошлогодней травы, прислонился к дереву возле своей палатки и никак не мог заставить себя уснуть.
— Что-нибудь принести? — склонив к Шергу свою громадную фигуру, заботливо спросил Реддик, подкравшийся незаметно.
— Спасибо, ничего не нужно, — ответил Шерг. — Змей где?
— Улетел на охоту, — ответил Реддик и доверительно сказал: — Мясо, что я давал, жрать не захотел.
— Хорошо, иди, отдохни, — отправил его Шерг.
В голове само собой возникли вспоминания о том, как он, совсем молодой, служил советником регента королевы Маргины. Вспомнилось, как столкнулся с Элайни, из-за которой началась цепочка его неудач. Правду говорила Манароис, Элайни — источник бед Шерга. Он с теплотой вспомнил первую женщину, любившую его просто так и назвавшую его Ерхадином.
«Для всех я Ерхадин, для Элайни — Шерг, — размышлял он. — Завтра, когда убью Элайни, я снова стану только Ерхадином».
Он не помнил, как уснул. А проснулся от горячего дыхания.
— Здравствуй, хозяин, — сказала Горелла. На её голове красовался венок из цветов, явно сделанный не кривыми лапами змея. «Кого же вы съели на этот раз?» — подумал Шерг, оглядываясь. Горизонт, там, где должно взойти солнце, уже посветлел и Шерг понял, что пора отправляться в бой.