— А ну-ка погоди.
Он зашёл в воду, раздвинув толпу, и вытянул из мешка кусок провяленного мяса.
— Ешь, — сказал он змею, как будто тот понимал, и протянул кусок в руке. На удивление, гад осторожно снял с руки мясо и проглотил, благодарно взглянув на Ерхадина. Кусок медленно поплыл в туловище змея, вместе с ним исчезая в воде.
— Голодный, — весело загалдели воины, радуясь новой забаве. Потянулись руки с новыми порциями, но Ерхадин их остановил: — Почему он не убегает?
Парабас тут же разделся и нырнул. Было неглубоко, и его зад светился вверху, над водой, застыв на месте.
— Что он там делает? — нетерпеливо спрашивали другие, уже собираясь самим раздеться и нырнуть. Наконец он показался и сказал: — Дайте нож.
Ему со смехом подали, намекая, чтобы не отрезал себе ничего лишнего. Гад встрепенулся и двинулся к берегу. Вынырнувший Парабас победно держал в руке кусок какого-то корня, словно это был бесценный приз.
Но все смотрели не на него, а на змея, который, к их удивлению, оказался вовсе не змей, а какая-то длинная колбаска, с утолщением посредине, и двумя кожистыми крыльями, одно из которых волочилось сзади. Шесть маленьких когтистых ножек с трудом перебирали по камням.
— Да он же раненый, — воскликнул Парабас.
Ерхадин оторвал от рубашки полоску и примотал повреждённое место крыла змея. Завершив на этом лечение, он поднял бойцов и пошёл впереди всех, а змей, покачивая головой в такт шагов, гордо восседал на его плече.
* * *
Через несколько дней крыло зажило, не то змей сожрал бы не только все запасы еды, а и самих бойцов вместе с Ерхадином. Не в пример прочим гадам, которые, проглотив кусок вяленого мяса величиной с кулак, довольствуются этим долгое время, змей Ерхадина быстро перемалывал пищу, как будто внутри была мясорубка, к тому же и рос, как грибы в дождливую пору. Принимая на плечо погрузневшее чудо, Ерхадин едва удерживался на ногах. Бойцы подкармливали всеобщего любимца в ущерб своих пайков.
Выздоровевший змей, падая с плеча Ерхадина, взвивался в воздух и улетал на охоту. На кого он охотился, никто не знал, но его раздувшееся брюхо, по возвращению, ясно указывало, что он ловил не мух. Иногда змей приносил добычу в пасти и бросал перед Ерхадином, намекая на то, что он благородных кровей и долги помнит.
Как-то змей вернулся, но не сел на плечо Ерхадина, а сделав над ним круг, устремился вперёд, увлекая за собой. Когда Ерхадин подошёл ближе, то увидел убитую косулю на земле. Странно было то, что голова у косули была обгорелая, а Парабас, глянув на змея, сказал:
— Что-то он и сам дымом дышит.