— Легенда, — сказал старшина, — не было этого и быть не могло.
Конечно, легенда. Но все-таки на танцплощадке пехота и морской флот не сливались. Справа танцевали моряки в черных форменках, слева — пехотинцы в зеленых мундирах. И редко-редко, как в мраморе или граните, попадались чужецветные вкрапления.
Федя Мамонтов возвышался над всеми, и его знакомая сразу его увидела. Она не понравилась Женьке.
Маленькая, с соломенными кудряшками, юбка колоколом, ножки-спички. Рядовой, невыразительный экземпляр.
— Калерия, — представил ее друзьям Федя. — Можно просто Лера.
— Или просто Каля, — сказал Женька и тут же получил от Аркадия тычок под ребро.
— Нет, — сказал Мамонтов, — она Лера. Учится в педагогическом техникуме.
Наверное, у них в техникуме преподавали танцы. Вальс, чарльстон, шейк — все у Леры получалось легко и красиво. Тонкие ноги едва касались земли, и даже сквозь грохот солдатских сапог и матросских полуботинок пробивалось звонкое постукивание ее каблучков. Оказалось, что Федя танцует только танго и слегка вальс, а Головин вообще не танцует. Женька вспомнил: на школьных вечерах Аркадий подпирал стены. Он и здесь прислонился к сосне, руки в карманы, на лице высокомерие и скука.
Федя смотрел, как танцуют Женька и Лера, и улыбался. Он был доверчивым малым, этот Мамонтов. Женька вдруг захотел немного расшевелить его. Когда, танцуя с Лерой, поравнялся с тем местом, где стоял Мамонтов, взял и запел, поглядывая на Федю: «Остановите музыку, остановите музыку. Прошу вас я, прошу вас я. С другим танцует девушка моя-а-а!» Эту песню как раз играл оркестр, и вышло все складно и к месту. Федя растянул губы в улыбке, но тут до него что-то дошло, он так и застыл: рот до ушей, а в глазах вопрос и тревога. Женька это заметил, а Лера не заметила.
Вопрос и тревога так и остались в Фединых глазах. Головин сказал: «Вы танцуйте, а я пошел». Они тоже через час покинули танцплощадку. Лера сказала:
— Давайте зайдем к Валентине.
— Давайте зайдемте, — ответил Женька. Мамонтов тоже не возражал.
Комната у Валентины была маленькая, она жила с матерью, но матери не было. Валентина достала из чемодана бутылку яблочного вина. Она знала, что Лера встречается с Мамонтовым, и обрушила свое внимание на Женьку:
— А правда, что у вас мамаша работает в театре? А правда, что вы уезжаете на комсомольскую стройку?
— А правда, — отвечал ей Женька, — что вы очень красивая девушка? А правда, что вы от мамы прячете вино в чемодане?
Валентина смеялась. Женька видел, как она прямо на глазах с ходу в него влюбляется. Лера и Мамонтов сидели за столом и молчали. Это было не простое молчание, а такое, когда люди поссорились.