Слева от дороги сплошным сизым ковром стлался кедрач, справа тянулось бескрайнее болото. Ночевали на обочинах, сбившись у маленьких костров. Женька и во сне тянулся к огню. На одной из ночевок на спине прогорела шинель, и Рудич опять получил повод позлорадствовать.
Старшина шел позади роты, подгонял отстающих, рычал, как на зарядке: «Шир-ре шаг!» Старшине было труднее всех. Всего пять минут отводилось на привал. Первый взвод тут же падал на землю, подтягивался второй взвод, ему тоже перепадало минуты три отдыха. На третий взвод приходилось не больше минуты. А когда к месту привала подгонял отставших старшина, уже слышалась команда: «Рота, вперед, шагом марш!»
На пятый день «зеленые» высадили с вертолетов десант и перерезали дорогу. Из окружения Женькина рота вырывалась броском, в обход, и он понял тогда, что этого броска ему никогда не забыть. Командир роты повел их через кедрач. Ветви стланика цеплялись за оружие, обдирали руки, царапали лицо, при неловком шаге они пружинили и кидали в сторону, в гущу кустарника, уставших солдат.
Когда выбрались из кедрача, Женька не поверил, что маневр завершен, что под ногами дорога. Глинистая, в рытвинах, наполненных желтой водой, лучшая в мире дорога. Аркадий Головин с начала учений держался от него в стороне. Женька опять брел в конце взвода, вместе со всеми и как бы один. Лучшая в мире дорога через полчаса стала такой же неодолимой, как и кедрач. «Вот дойду до того поворота, — думал Женька, — сяду, и все. Пусть делают со мной что хотят». Поворот оказывался позади, он тащился до следующего поворота, потом до придорожного валуна, потом до поваленного дерева, каждый раз обозначая предел своего движения, шел, шел и шел, а откуда-то издалека доносилось хриплое, уже не похожее на рычанье: «Шир-ре шаг»…
На привале он опустился прямо в лужу и не смог подняться. И сразу погрузился во что-то звеняще прекрасное. Успел подумать: «Вот, оказывается, какие бывают музыкальные сны», только подумал, как в этот счастливый сон проник голос Аркадия Головина:
— Женька, рота двинулась. Вставай.
Никуда он не пойдет, хватит, все кончилось.
— Не подводи десятый «А», — Аркадий стал трясти его и вытаскивать из лужи. — Федя исчез, — сказал он, когда Женька очухался.
— Как это исчез?
— Пропал. И Витька Маслов с ним. Наверное, отстали, когда шли через кедрач, заблудились.
— Надо искать, — сказал Женька.
— Рудич уже пошел.
Отставшие нагнали роту на следующем привале. Впереди шел старшина, круто наклонившись вперед: за спиной у него было два вещмешка. Федя Мамонтов нес на руках Маслова. В кедраче Витька Маслов упал и вывихнул ногу.