— Как?! Дурлах… Это вы?! — воскликнула она.
— Ах, сударыня, — ответил Дурлах, узнав Аделаиду, — какое счастье даровано мне снова! После того как мне удалось вырвать вас из лап жестокого маркграфа Баденского, я еще раз сумел сохранить вам жизнь, прервав опасную гонку!
— О Дурлах, вы…
И Аделаида бросилась в объятия дорогого друга:
— Ах, как я рада вас видеть!.. А я была уверена, что вы стали жертвой негодяя маркграфа. О храбрый мой освободитель! Как вы, наверное, проклинали меня в застенках Кримпсера, обвиняя меня в коварстве!
— Нет, я все знаю… Но поторопимся свернуть с опасной дороги. Отсюда недалеко до Регенсбурга, где живет моя сестра; позвольте мне отвезти вас к ней: она будет рада принять вас. В ее доме вы будете в полной безопасности, и там я расскажу вам обо всем, что произошло со мной вплоть до той самой минуты, когда случай второй раз представил мне возможность оказать вам услугу.
Добравшись до берега реки, они сели в лодку, которую странницы наши сочли более надежным средством передвижения, нежели следующий по бездорожью экипаж.
Сестра Дурлаха, удачно нашедшая себе в Регенсбурге супруга, оказала гостям радушный прием. После того как женщины освежились и привели себя в порядок, барон рассказал им, как Кримпсер выдал его маркграфу Баденскому, а тот решил его убить и распустил слух о его смерти. Но в конце концов, маркграф пощадил его, заставив дать обещание отправиться на поиски баронессы Нейхаус и, отыскав ее, немедленно доставить в маркграфство. Не желая выполнять данное им обещание, Дурлах перебрался к сестре в Регенсбург, откуда отправил маркграфу прошение об отставке, предложив оному маркграфу назначить кого-нибудь другого исполнить вышеуказанное поручение, ибо его честь и совесть не дозволяют ему это сделать; согласие же он дал только для того, чтобы спасти свою жизнь…
— Сегодня, — сказал в заключение барон, — дела привели меня туда, где мне посчастливилось вновь встретить вас. Так решайте же, сударыня, вправе ли я радоваться тому, что вместе с отрадным событием, коего удостоила меня судьба, я обрел надежду убедить вас, пусть даже в знак признательности, хотя бы на день подарить мне счастье принадлежать вам.
— Дорогой барон, — произнесла Аделаида, — садитесь рядом со мной и внимательно меня выслушайте.
Батильда пожелала удалиться, однако повелительница удержала ее.
— Дорогой Дурлах, так как чувства мои пребывают на перепутье между признательностью и самой нежной любовью, долг мой и честь велят мне немедленно дать вам ответ. Я знаю, что обязана вам жизнью; если бы вы дважды не спасли меня, что могла бы я предложить возлюбленному, похитившему мое сердце? Разумеется, ничего; вопрос этот я задаю самой себе, но я могла бы услышать его и от вас, и, признаюсь, у меня не было бы на него ответа. К сожалению, я могу сказать вам только одно: вы спасли мне жизнь, и я отдаю ее вам; берите ее, она ваша. Но если вы будете столь великодушны, что сохраните мне ее, знайте, я не могу связать ее с вашей.